работать на него, то первым делом дала ему запасной ключ от моей квартиры на случай, если со мной что-нибудь случится или ему понадобится приехать ко мне. С самого начала я доверяла ему.

Я слышу звук ключа, вставляемого в замок, затем поворачивается дверная ручка. Дверь закрывается, и я слышу, как Рико идет в мою комнату. Он забирает телефон из моих рук, и кладет его на тумбочку, берет меня за руки и поднимает.

— Давай оденемся. — Он говорит со мной как с ребенком, но я не расстраиваюсь. Отвернувшись, он роется в моем комоде и находит мягкие леггинсы и свитер, затем бюстгальтер и пару трусиков.

Черные леггинсы и бордовый свитер толстый и мягкий, в них мне будет тепло. Он каким-то образом выбрал самый удобный бюстгальтер из всех, что есть в комоде, и его руки нежно стягивают с меня футболку.

Мое тело жаждет этих прикосновений, жаждет большего, но знаю, что сейчас не время. Он осторожно натягивает лифчик через голову, следом свитер. Не теряя ни секунды, он помогает мне надеть трусы, затем леггинсы, нежно подтягивая и то, и другое.

— Я держу тебя. — Он помогает мне надеть носки и берет пару кроссовок, приносит их и помогает мне обуться, пока все мое тело немеет. — Могу тебя понести, если хочешь?

Не знаю, нужно ему это или нет, но он не ждет ответа. Вместо этого он подхватывает меня на руки, прижимая к груди, и выходит со мной из дома, ставя меня на ноги и закрывая за нами дверь, после чего поднимает меня на руки и идет к своей машине.

Он усаживает меня на пассажирское сиденье и пристегивает, после чего торопливо обходит машину спереди. Через несколько секунд мы выезжаем на дорогу, и с каждой пройденной милей мне все больше и больше хочется умолять его остановить машину. Я не могу справиться с этим. Не могу этого сделать. Я не могу видеть своего отца в том состоянии, в котором он находится сейчас.

Но Рико ведет машину, и очень скоро въезжает на парковку больницы. Он берет мой телефон, который засунул в карман, и открывает сообщения от мамы. Я вижу, как он отправляет сообщение, но могу только смотреть на устрашающее здание, вспоминая, когда я в последний раз была в больнице.

В последний раз мы были там, когда умирала моя сестра.

А теперь предстоит увидеть, как уходит мой отец.

От этих мыслей на глаза наворачиваются слезы, и я фыркаю, когда Рико протягивает руку, чтобы нежно потрепать меня по плечу. Мгновение спустя он выходит из машины и снова оказывается рядом со мной, подхватывая меня на руки. Но на этот раз я сопротивляюсь, и он ставит меня на ноги. Обняв меня за плечи, он ведет меня к дверям больницы. Он разговаривает с медсестрой, и нас быстро направляют в палату отца. Я не могу думать, не могу говорить, не могу даже представить, что нам предстоит увидеть. Но чувствую тепло Рико, прижимающееся ко мне, его комфорт, крепость его тела, когда я прислоняюсь к нему.

Слишком скоро стою перед дверью в палату отца, заглядываю в окно и вижу, что под простынями в больничном халате он выглядит хрупким и бледным. Рико стучит в дверь, и мама поднимает взгляд от своего места, где она сидит, охраняя моего отца. Она сразу приглашает нас войти, и Рико открывает дверь, проводя меня в комнату.

Я могу только смотреть на отца, пока мы приближаемся, и думать, каким маленьким и бледным он выглядит. В последний раз, когда его видела, он так не выглядел, я уверена. Я не могу сдержать слез, и Рико прижимает меня к себе, пока я позволяю эмоциям выходить наружу. Мама подходит и обнимает меня, а я протягиваю руку, чтобы коснуться папиной ноги.

— Что случилось? — Мягкий вопрос Рико — тот вопрос, который я хочу задать, но не могу озвучить.

Мама отвечает низким голосом.

— Они думают, что это сердечный приступ.

Я, наконец, вижу это: все провода, прикрепленные к нему, выходят из-под халата и подключены к аппарату, из которого непрерывно вытекает бумага. Пока я смотрю на него на больничной койке, в моей голове всплывают давно забытые воспоминания о сестре.

Я забыла о том дне, когда она умерла. Теперь начинаю вспоминать. И вся эта боль и обида нахлынула на меня с удвоенной силой. Ведь я потеряла не только ее, но и отца. Мама прижимает меня к себе, а Рико молча поддерживает.

Я не могу так поступить. Больше нет.

С ним все должно быть хорошо, другого выхода нет.

Пока мама прижимается ко мне, а Рико стоит рядом, осторожно поглаживая одной рукой мое плечо, а другой — бок, я начинаю собираться с духом, понимая, что слезы ничего не исправят и мне нужно быть сильной для своих родителей, как всегда и поступала.

Когда удается взять себя в руки, мама испускает дрожащий вздох.

— Так кто же этот замечательный джентльмен? — Она бросает взгляд на Рико, и я не могу не улыбнуться. Конечно, она хочет сделать этот момент как можно более нормальным. А что может быть более нормальным, чем надежда моей мамы на то, что в моей жизни появился мужчина?

— Это Рико. — Я не знаю, как и кем его представить.

Я знаю, что мы договорились, он мой босс и что это не более чем дружба, но также помню боль в его глазах, когда я произнесла эти слова, и как у меня возникло чувство, что я сказала что-то не то.

К тому же близость наших отношений все усложняет.

Конечно же, Рико, как всегда в своем репертуаре, выходит вперед и пожимает маме руку.

— Очень приятно познакомиться. — Он произносит эти слова с тающей в сердце улыбкой, и моя мама, кажется, очарована его обаянием, а затем бросает на меня взгляд, который говорит, что тебе лучше оставить это.

— И мне очень приятно. Хотела бы я, чтобы мы встретились при лучших обстоятельствах. — Мама оглядывается на отца на больничной койке.

— Ну, это кажется поэтичным, что у меня для него есть это. — Рико подходит и ставит коробку на прикроватную тумбочку моего отца.

Отец смотрит на подарок, затем на Рико.

— Дар времени для человека, который, возможно, исчерпал его?

— Подарок времени для человека, у которого его останется предостаточно. — Спокойный тон и нежные слова Рико вызывают улыбку на губах моего отца.

— Ты, конечно, милый болтун. Теперь понимаю, почему ты нравишься моей дочери. — Я стою, наблюдая за обменом мнениями между этими двумя, и думаю, как мне выкрутиться, когда