Все эти мысли промелькнули в моём сознании за один миг. Но тут же рядом со мной оказался мой невидимый друг. Обычно он был хладнокровен и все реплики произносились им без эмоций. Но тут я его не узнал. Он вновь предстал таким, каким был в первые годы нашего странного «знакомства».

– Вспомни, что уныние – смертный грех, – неожиданно резко зазвучал его голос в моей голове. – В твоих рассуждениях есть немалая доля правды, но если бы ты был прав полностью, то не отказался бы от должности, которую тебе предложили после окончания войны. Ты, конечно, далеко не идеален, но при этом и не так плох, как иногда хочешь себе казаться. Действительно, сколько бы генетики ни очищали твою цепочку ДНК от людских пороков, они так и не смогли до конца убрать то, что миллионами лет записывала в человечество природа. В тебе очень много доминантности, свойственной нашему виду, но именно это и делает тебя уникальным. Ваша наука, безусловно, далеко продвинулась, но до Бога ей не дорасти никогда. Где сейчас те «идеальные» дети с улучшенными генами, рождённые в искусственных условиях и воспитанные на искусственных ценностях? Почему никто из них сейчас не исправляет положение? Да потому, что результаты этого опыта – плоды человеческих иллюзий, где люди хотят изменить то, чего ещё сами до конца не понимают. А ты – неудавшийся эксперимент, который на деле оказался удачнее, чем ты себе можешь представить. Ты – дитя Бога, доработанное в сотрудничестве с Человеком. Тебя создавали учёные, верующие в то, что их действиями руководит кто-то свыше. Те, кто хотел блага для человечества. А коммерческие эксперименты, за которыми многие видели будущее, проводили с целью банальной наживы, забывая при этом, что человек пока ещё не может постичь своего Творца. Да и вряд ли ему это когда-то будет под силу.

Я не стал ему отвечать, но крепко задумался. Голос моего реального собеседника вернул меня на землю.

– Друг мой, с тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросил он. – Я чувствую, что чем-то тебя обидел. Твое сознание словно покинуло наш грешный мир.

– Всё хорошо, я просто задумался. На самом деле ты открыл мне глаза на многое. Или если не открыл, то хотя бы направил мысли в нужное русло. Надеюсь, я смогу в себе разобраться и когда-нибудь найду ответы на те вопросы, которые ты, сам того не желая, посеял.

– Оно часто так бывает. Можешь искать ответы всю жизнь, а когда, осознав, что тебе этого понять не дано, отпускаешь ситуацию, они сами приходят с той стороны, откуда и вовсе не ожидал. Неисповедимы пути мироздания, мой друг.

– Мой разум немного отвлёкся, извини, – произнёс я, вырываясь из плена своих мыслей окончательно. – Мне хочется тебе кое-что рассказать.

– Я весь внимание.

– Когда я учился в университете, мне начали сниться странные события. Как будто у меня другая жизнь. Я жил в чужой стране, но разговаривал на том же языке, что и сейчас. Что-то было таким же, как и во времена моей молодости, а что-то явно намекало на прошлое. В общем, как это часто и бывает, по утрам я помнил лишь какие-то обрывки. Подобные сны приходили ко мне почти каждую ночь. Я не обращал на это внимания до тех пор, пока в сознании не стали неожиданно проскакивать какие-то обрывки фраз. Сначала я думал, что это связано с эмоциональным перенапряжением из-за учёбы. Но со временем эти фразы начали складываться в предложения, а те, в свою очередь, стали перерастать в целые монологи. В моей голове как будто поселился ещё один человек. Понимаю, что по-хорошему это надо рассказывать психиатру, но последнего врача подобной направленности я встречал только в реабилитационном госпитале после ранения. Да и то его уровень был крайне низок. После трёх минут жалких попыток объяснить мне все трудности войны и подробности моей контузии он наскучил настолько, что я решил рассказать ему, с чем нам на самом деле приходилось встречаться в боевой обстановке. Погружение в суровую реальность изменило его восприятие мира. На первом же корабле он отправился на континент и, насколько я знаю, завязал с мозгоправством. Эти отступления я делаю, потому что немного волнуюсь, – такое чувство, будто я снова студент и сдаю тебе экзамен по развитию воображения и философии.

– Насколько я помню, на экзаменах ты никогда не волновался.

– Наверное, потому, что я хорошо скрывал эмоции. Так вот, этот голос перерос в полноценную личность. В человека, у которого кто-то украл тело, но его разум почему-то достался мне. У нас с ним было много общего, но о некоторых вещах у него было своё, резко противоположное мнение. Сначала мне даже нравилось переживать такой опыт, но потом… Мне стало страшно: я был уверен, что схожу с ума. Я боялся кому-то об этом говорить: не хотелось снова становиться объектом пристального изучения. О детях первого генетического эксперимента все только начали забывать, и, поведав о своей тайне, я бы снова оказался подопытным в лаборатории. Именно в то время я дал себе слово, которое сейчас нарушаю: никогда никому об этом не рассказывать. А когда после кратких курсов военного дела наш батальон отправили на фронт и я попал в свой первый бой, передо мной впервые предстала его фигура. Не знаю, что на это повлияло. Скорее всего – сильный эмоциональный стресс. Как раз тогда он оформился для меня в человека. Я бы не выжил без него. Он говорил мне то, чего я не мог видеть. Он предупреждал меня о том, чего я не мог знать. И тогда я засомневался в том, что это часть моего сознания. Ведь он был всегда на шаг впереди и при этом никогда не помогал мне до тех пор, пока его помощь не становилась решающей в деле спасения моей жизни. Об этом я могу рассказывать бесконечно, но цель этого повествования лишь в одном: информация, которую я сейчас тебе расскажу, – это не мои слова, а его. Понимаю, насколько странно и дико это звучит, но это так. Несколько минут назад он просил передать тебе следующее. Думаю, ты поймёшь. – Я взял небольшую паузу и отстранённым спокойным голосом продолжил: – «Не пугайся того, что они всё реже и реже приходят к тебе. Это нормально, они тебя не покидают, не бойся этого. В том мире свои законы, и чем больше ты успокаиваешься, тем