– Боже мой… – пролепетал Мируэ.

Он замер перед тварью, словно кролик перед удавом. Диего пинком отшвырнул юношу под лестницу, поднялся на задние лапы и взревел так, что со стен посыпались остатки штукатурки. В ответ костяное существо полоснуло полукупол, но тот устоял. Уикхем зарычал, перемахнул через прозрачную стенку и вцепился в лапу костянника всеми когтями и клыками.

Вкус оказался премерзкий, но оборотень только глубже вгрызся в старые кости, из которых было собрано чудовище, и принялся крошить их когтями. Тело нежити рассыпалось под лапами Диего, но кусочки тут же с шелестом собирались обратно. Тварь попыталась вонзить когти в спину медведя, но не тут-то было. Оборотень извернулся и откусил костяннику палец. Нежить яростно зашипела, отбросила Уикхема в сторону и вцепилась всеми лапами в полукупол.

От удара об стену в глазах у Диего на миг потемнело и зазвенело в черепе. Он упал на пол, но тут же вскочил и с места прыгнул на извивающееся кубло щупалец с пальцами. Под весом огромного медведя они рассыпались на кусочки, и Уикхем принялся кататься по полу в надежде передавить их в пыль.

Но куски человеческих костей собирались обратно слишком быстро. Они вихрем закрутились вокруг оборотня и принялись сплетаться в клетку с шипами внутри. Некоторые так и остались пальцами с когтями – они целили Диего в морду, стремясь выколоть глаза.

Медведь с ревом выломился из клетки, развернулся на скользком полу и снова прыгнул, вонзил когти в лапу, что уже нависла над дырой в центре недоделанного купола, который к тому же стал оседать на глазах. Диего заревел, но мальчишка едва ли смог бы понять, что от него нужно. Он наверняка лежал в обмороке от страха.

Лапа вдруг рассеялась на мелкие осколки, и Диего упал, но осколки тут же свились в огромное гибкое щупальце. Оно оплело оборотня и принялось стискивать кольца, словно змея, чтобы раздавить. Уикхем захрипел, засучил лапами, вцепился клыками в мелькнувший перед мордой кусок костяной плоти.

– In Ignis!

Огненная клякса пронеслась мимо морды медведя и расплескалась по щупальцу. Оно дернулось, и оборотень смог разорвать хватку. Он приземлился на пол на все четыре лапы и обернулся. У лестницы стоял Шарль Мируэ, сжимал в кулаке очки и пристально смотрел на костянника.

Следующий удар пришелся оборотню в бок. Диего врезался в стену полукупола, проломил ее и проехался по полу. Ребра заныли, но выдержали. Мируэ бросился к Уикхему и, к изумлению последнего, даже попытался поднять его на лапы. Правда, юноша смог приподнять только голову оборотня, который сам перекатился на бок и встал.

Нежить же тоже решила сменить подход к задаче и отползла от дверей – по крайней мере, ее морда исчезла из проема. Снаружи донесся шорох, скрип, а затем – скрежет. Стены колокольни издали слабый хруст, по одной побежала трещина.

«Она ползет по стенам!» – Диего вскочил на задние лапы и задрал морду вверх, к дыре в крыше.

– Она лезет туда, – прошептал Шарль.

В ту же секунду в дыре показалась узкая белая морда с алыми глазами. Она сунулась в провал, подергалась туда-сюда, расширяя его для собственного удобства, и принялась неспешно заползать внутрь. Безгубая длинная пасть приоткрылась, обнажив ряды длинных клыков.

Оборотень попятился, подталкивая Шарля к стене, чтобы закрыть его от шести лап твари, которые пока что были заняты – она цеплялась ими за стены, чтобы не упасть. Колокольня пошатывалась, и у Диего мелькнула мысль схватить мальчишку и кинуться к двери, пока их не погребло под завалом.

– Смотри! – вдруг прошипел Мируэ, ткнул Уикхема кулаком под лопатку и показал на что-то красное, мелькающее за хаотичными переплетениями ребер монстра, похожими на прихотливый кованый узор.

Оборотень вытянул шею, присмотрелся и принюхался. Скелетная вонь забивала ему обоняние, но он разглядел пульсирующий ярко-алый огонь внутри нежити. Он заливал ее глаза и вспыхивал на острых зубцах спинного гребня. И все же, несмотря на цвет, в нем было что-то мертвенное.

«Я раздеру ему грудь, – нацарапал Уикхем на полу. – Брось туда огонь».

На лице Шарля появилось сомнение, но костянник не предоставил им время для дискуссий. Он наконец сполз достаточно низко и выбросил вперед две лапы из шести.

– Scutum! – воскликнул Мируэ и машинально выставил перед собой руки. Удар обеих лап пришелся в кривой щит, который прогнулся под их давлением.

Уикхем дернул юношу вбок, а сам вспрыгнул на лапы нежити и полез по ним вверх, к ее груди.

– In Ignis! – крикнул Шарль и запустил огненной кляксой куда-то вбок, отвлекая внимание нежити.

Ее голова машинально дернулась в ту же сторону, куда полетел огонь. Может, она и впрямь его боится?

«Эх, надо было его еще и Razor научить!» – подумал Диего, уворачиваясь от когтистых лап костянника. Неплохо было бы их укоротить…

Но наконец он оказался под грудью монстра. Там, в клетке ребер, пульсировал огонь – искра с той стороны, и от этого ощущения у медведя шерсть встала дыбом. Он зарычал, чтобы заглушить накативший страх, и прыгнул.

Диего врезался в грудь нежити всем своим весом и проломил ей несколько костей. Тварь издала странный клекот и извернулась, словно хотела взглянуть, кто же посмел подобраться к ней так близко. Оборотень запустил обе лапы в пролом и рванул изо всех сил. Нежить взвыла и ринулась вверх, к дыре в крыше, а Уикхем повис на ребрах монстра, вцепился в них изо всех сил и принялся пинками задних лап проламывать грудную клетку снизу. В глаза ему светил огонь с той стороны, и Диего не выдержал и зажмурился.

– Scutum! – раздалось снизу; нежить ударилась головой в щит, заполнивший дыру, через которую она хотела вырваться. Костянник испустил яростный визг, извернулся и бросился вниз, распахнув пасть, прямо на Шарля Мируэ.

– Диего, прочь! – закричал юноша.

Уикхем со страхом разжал передние лапы, оттолкнулся задними и буквально вцарапался на бок нежити.

– In Ignis!

Визг монстра столкнулся в воздухе с ревом пламени. Диего обдало таким жаром, что он превратился бы в подгорелое рагу, если б не был оборотнем. Затрещали и задымились кости, распространяя отвратительный горелый запах. Нежить дернулась, заскулила, заскребла лапами по стенам, медленно сползая вниз.

– Диего, прыгай! – завопил Шарль.

Уикхем разжал лапы и не столько прыгнул, сколько сорвался с бока нежити. Он кое-как сумел перевернуться в полете, так что упал не на спину, а на бок, перекатился, вскочил и тут же отпрянул как можно дальше. Монстр кашлянул; в его груди чернела обугленная дыра, где угасал огонек с той стороны. Когда последняя искра рассеялась, алые глаза нежити погасли, и она рухнула на пол.

Диего в последний миг успел забросить Мируэ себе на спину и вылетел из колокольни, как ядро из пушки, оставив на дверном проеме клочья шерсти.

* * *

– Все? – спросил Шарль. – Закончилось?

Диего напряженно втянул носом воздух, чихнул и заскреб морду лапой. Вокруг сильно воняло старыми костями и разрытой могилой, но запаха той стороны он больше не чуял. Хотя кто знает, что еще таится в руинах Эдмура…

Из дверей колокольни выкатился длинный узкий череп. Оборотень осторожно подошел, тронул его когтем. Череп, как и весь монстр, был собран из множества костных осколков. Уикхема несколько беспокоило, что нежить не распадается, и он решил, что лучше поскорее покинуть это негостеприимное место.

Он подошел к юноше и повернулся к нему боком. Мируэ помедлил и нерешительно погладил медвежий бок.

– Спасибо.

Диего поурчал и мотнул