кирпичей. Вот что бывает, когда живёшь в мире постмодерна? Или это жизнь шутит в модерновом стиле? До сих пор не разобрался в какую когорту отнести эту ситуацию. Тем не менее, дурацкая ситуация закрепила свой статус не менее дурацким диалогом:

– Тут реально кирпичи? – спросил я. – И зачем?

– Жизнь художника – это тяжелая ноша. А когда она кажется лёгкой, нужно её усложнить, —ответила Она.

Я долго с искренним непониманием из-за тотальной усталости всего моего тела всматривался в её глаза, ожидая нормального ответа, вместо этой житейской мудрости. Но мне, видимо, суждено оставаться персонажем из юмористических комиксов на оборотной стороне газеты.

– Так. Теперь подожди тут. Присядь и отдохни, – прихватив рюкзак сказала мне Она, выходя на улицу.

А у меня разве был выбор? Можно было, конечно, уйти и забить абсолютно на всё. Ноги были поставлены на рельсы, нужно было по ним ехать. На улице послышался грохот и лязг металла. Естественно, я решил не сидеть просто так дома и выйти на крыльцо, чтобы посмотреть, что происходит. Она протирала старый длинный велосипед велосипед, иногда простукивая багажник и колеса. Давненько таких не видел. Однажды в детстве точно видел, как на таком железном коне мужичок целый мешок с неизвестным содержимым перевозил. Воистину крепкая вещь.

– Ну. Всё готово для настоящего искусства. Бери рюкзак, биту и поехали, – сказала Она.

– А как я поведу с моей рукой? – спросил я.

– А? Поведу я, ты чего.

– А бита зачем?

– Узнаешь! – весело сказала Она.

– А сможешь довезти? – из вежливости спросил я.

– Узнаешь?

Немного стесняясь, я сел на большой железный багажник, прихватив с собой нужные для похода вещи. Я хоть и не слишком «в теле», но ведь собиралась везти меня совсем хрупкая девушка. Она действительно худая, я уж точно больше неё вешу. Но поездка оказалась до удивления лёгкой и быстрой. Чаще всего мы ехали с холмов вниз по каким-то нехоженым тропам. Я пару раз даже чуть не улетел с багажника, настолько высокой была скорость. Долетели мы таким образом до опушки леса, на котором стояло подобие маленькой квадратной деревянной сцены из ДСП досок. Она даже не запыхалась.

– Годы велотренировок? – спросил я.

– Нет, просто нужно знать, как ехать, – с усмешкой ответила она, – бери биту и вставай на сцену. Сейчас мы будем делать искусство!

– В каком смысле? – сконфузившись спросил я.

– Не проверишь – не узнаешь. Давай. Откройся искусству! Нужно же быть иногда драматичным, создавая картины в реальной жизни одним своим существованием.

– Ладно, – взбираясь на деревянный постамент ответил я.

– А теперь лови, – неожиданно сказала Она, бросив в меня целым ведром с краской.

Машинально пытаясь поймать ведро единственной доступной мне рукой, в тот момент – левой, я совсем позабыл, что она у меня не совсем не функционирует от плеча до кончиков пальцев. Поэтому, я просто как идиот заслонился левым боком от летящего в меня снаряда, удар приняла та самая онемевшая рука. Хм, может, использовать её, пока могу, как импровизированный щит на постоянной основе? Всё-таки, ситуацией нужно пользоваться.

– Это ещё что? – вновь недоуменно поинтересовался я

– Это риторический вопрос? Видно же, что краска! Не было просто человека, с которым можно было бы такое провернуть, а тут такая возможность. Макай биту в краску.

– А потом?

– А потом я буду в тебя холсты кидать, а ты отбивать будешь.

– Холсты? Тканевые что ли? Ты всё заранее собрала здесь?

– Есть и тканевые, но больше грунтованных на картоне. Слишком много вопросов! А вообще, кстати, да, ещё очень давно собрала, пора бы уже всё применить. Потом ты мне кидать холсты будешь. Начинай творить искусство!

Под сценой действительно лежала спортивная сумка и пять пачек с кучей холстов. Она аккуратно взяла первый холст в руки, пока я вскрывал ведро с краской. Внутри банки теплилась гуща тёмно- синего цвета. Видимо, под сценой были спрятаны ещё больше банок краски. Первый бросок. Удар. Промах. Я не попал и в большей степени забрызгал импровизированную сцену. Второй и третий раз тоже были неудачными.

– Пристрелочные! – в приливе нарастающего куража выкрикнул я. – Одной рукой трудновато отбивать. Но сейчас точно пойдет!

– Уж постарайся, – ответила Она, бросая мне четвертый холст.

Я слегка опустил, лежащую на моих плечах биту на уровень ключицы и нанёс холсту сокрушительный удар. Получилось ударить так смачно, что он хрустнул напополам.

– Ого! – вскрикнул я от неожиданности. – Давай ещё!

За этим ударом последовало ещё пара удачных, а затем Она неожиданно залезла внутрь сумки, достала баллончик с краской и бросила в меня так, что я не успел отреагировать. Удар пришелся на правую щеку. Было скорее обидно, нежели больно.

– Ой! Был шанс того, что ты отобьешь, но в этот раз сила искусства оказалась не на твоей стороне. Прости!

– В меня прилетало и не такое. В следующий раз в глаз не целься, пожалуйста, – очень сдержанно ответил я.

– Ладно. В качестве извинений тогда есть вот такая штука, – Она достала из-под сцены флуоресцентную лампу, – я сейчас намажу большой холст клеем. Встану недалеко. Высоко подкину лампу, а ты попробуй попасть, пока я спрячусь за холстом. Только бей не сильно и навесом, чтобы в меня не попало. Посмотрим, на чьей стороне сегодня искусство. Не получится так не получится.

– Я попробую, но идея звучит невероятно дико и чувствую, что все запорется. Может, тебе попробовать?

– Нет. Картина будет ценна твоими стараниями. Представляешь, у тебя в коллекции будет картина, которая могла появится только с двадцати трёхпроцентным запятая семь в периоде шансом? Будет весело! У меня ещё две лампы есть!

Я тренировал удар, пока Она намазывала клей на холст. Всё это мне казалось хоть и невероятно весёлой, но дикостью. Не занимался подобным с восьмого класса. С тех времен я стал не то, чтобы серьезным, но очень скучным, о таком виде досуга позабыл давно. В компьютер играть было веселее. Всё-таки, если заниматься таким, то в глазах общества ты будешь законченным шалопаем, а если заниматься чем-то весёлым в компьютерных играх, то можно всё очень грамотно прикрыть фатой якобы серьезной занятости.

– Давно не занимался подобным, – макнув деревянную биту в краску сказал я.

– Каким? – спросила она

– Ну. Таким несерьезным.

– А это несерьезно?

– Мой дядя и математичка из первой школы сказали бы, что да, несерьезно.

– А они занимаются чем-то серьёзным?

– Ну типа. Математичка серьёзно занята нанесением серьёзных травм детям!

– Ха-ха-ха-ха, – рассмеялась Она, – Серьезность – человеческий удел, а люди – это всегда скучно.

– А кем нужно тогда быть?

– Нужно быть интересным, а кем – это уже дело другое. Например, физика может объяснить всё происходящее на свете, но это тебе даст очередной пунктик в списке очевидных правд современного человека. Вот тебе правда: человек состоит из костей и мяса, но когда тебе скажут: «Загляни в свое сердце», ты не задумаешься о том, как бы поступила