было еще опаснее. Машины неслись без остановки или прижимались к обочине. Эмоционально расслабиться тоже не получалось – я не могла выбросить из головы больных, выстроившихся на парковке, плачущих медработников, детей без родителей. Я чувствовала их горе.

К концу весны мы определились со временем и маршрутом наших поездок. Мы проезжали мимо заросшего травой и одуванчиками знака «Школа закрыта», мимо таблички со схемой проезда на выпускной пятиклассников, мимо желтой ленты – как на месте преступления, – оцепляющей детскую площадку, и выкатывали прямо к строящемуся дому. Дальше путь лежал мимо залитых фундаментов, рабочих с молотками и табличек с объявлением о показе домов: «Только по предварительной записи».

Велосипедные прогулки, пускай и без детей, стали нашим способом отгородиться от мира. Они давали нам передышку на целый час. Мы все равно не понимали и половины из того, о чем говорили в новостях. Жизнь была безумной. Но, по крайней мере, мы дожили до лета.

В начале осени мы снова ехали по дороге – строители уже утепляли дома. Первые из них были сданы, и мы видели в окнах улыбающихся новоселов. Они устанавливали украшения к Хеллоуину, раскладывали на крыльце тыквы и сено, высаживали на клумбах яркие хризантемы. Жизнь продолжалась.

Через несколько недель после Дня благодарения, во время которого мы общались по Zoom с родственниками в Огайо, мы узнали, что у мужа моей мамы опухоль, и на Рождество ему потребуется операция на мозге. С ними рядом не было детей, внуков и друзей. Они не могли отправиться в церковь или в книжный клуб. Даже наши подарки на Рождество, отправленные экспресс-почтой, добирались до них целых три недели. Нам оставалось только молиться.

Между тем число погибших от вируса в США приблизилось к 400 тысячам. В январе толпа штурмовала Капитолий[9]. Что происходит с миром? Ответов не было, оставалось бороться со стрессом с помощью верных велосипедов, на этот раз – кутаясь в зимние куртки.

Вскоре мы увидели десятки семей, переехавших во вновь построенный микрорайон. Потом наступила весна. У новых домов распускались нарциссы, зеленели лужайки, дети прыгали на батутах, собаки резвились, бегуны проносились мимо. Родители качали малышей на новой детской площадке, болтая с соседями и обсуждая школы с безопасного расстояния. На автомобилях были номера Техаса, Мэриленда и Калифорнии – в округ Колумбия съезжались новые люди. Дети быстро заводили друзей. Возможно, сказалась годичная изоляция, но теперь все стали приветливыми, даже малыши кричали «Привет!» из окон верхних этажей.

– Целый район вырос у нас на глазах, – с восхищением сказал муж во время одной из поездок.

– Почему я радуюсь за этих людей? Я их даже не знаю, – подхватила я и помахала рукой маме, которая играла с дочкой в куклы, как я когда-то играла со своей малышкой. Жизнь шла своим чередом.

В год пандемии я предложила мужу игру на внимательность.

– Давай посмотрим, сможем ли мы во время поездки найти что-то, чего не замечали раньше!

Он вздохнул. И правда, наблюдательность не была его коньком.

Я же, после того как указала ему на все новые дома из камня, кирпича или сайдинга, на все украшения и цветы, вдруг заметила еще одну вещь: все биотуалеты в этом районе были синими и лишь один – зеленым. В ответ мой муж сообщил о строительстве новой дороги. Я зевнула. Переносные туалеты и дороги. Какая банальность!

На следующий день я снова предложила детям покататься, и они привычно отказались, а мы с мужем все равно отправились в путь, свернув прямо к новой застройке. Я снова предложила ему упражнение на внимательность. Но пока я озиралась в поисках чего-то доселе невиданного, прямо на меня вылетел огромный грузовик. Пытаясь избежать столкновения, я рванулась вперед и наехала колесом на бордюр. После чего вылетела из седла и приземлилась на левую ногу, бедро и руку (к счастью, водитель грузовика успел затормозить).

– Нокаут, – пробормотала я.

– Ты цела? Боже! Надо же было не заметить грузовик?

Мой муж качал головой, помогая мне подняться. Как ни странно, ковыляя и отряхиваясь от грязи, я испытала острое чувство благодарности. Я выжила! Мне даже не пришлось ехать в больницу. Велосипед тоже был цел. Все конечности работали. Я избежала катастрофы, отделавшись лишь испачканными джинсами, царапинами и синяками.

Именно в это время на горизонте забрезжил луч надежды. Началась вакцинация. Муж моей мамы, восстановившийся после операции на головном мозге и теперь проходящий изнурительную химиотерапию и облучение, с благоговением рассказывал о своей вере, о благодати и силе, которые Бог дает ему ежедневно. Учеба нашей девочки вынырнула наконец из формата онлайн – в расписании появились обычные уроки. Дочь уже выбрала колледж на следующий год. Наш средний сын вернулся в общежитие и тоже надеялся на выпускной. Старший сын закончил учебу по Zoom и получил диплом по почте. Я чувствовала огромную благодарность за всех. Потихоньку мир перестраивался, становился жизнеспособным, боролся за то, чтобы начать все заново.

Теперь во время велосипедных прогулок я думала о больших и малых вещах, которые мы воспринимаем как должное. Например, о встречах с нашими родными и друзьями. О выпускных балах, кроватях, обедах, объятиях. О встречах с новыми соседями или успехе прежнего на баскетбольном чемпионате (мои дети попросили приписать здесь, что Леброн – лучший).

Я катилась с невысокого холма, чувствуя, как ветер бьет мне в лицо, и наконец-то поняла, как это прекрасно. В год, когда так много людей испытывали недостаток кислорода, я дышала и говорила «спасибо» за этот вдох именно в тот момент.

– Спасибо, Господи, – прошептала я порыву ветра.

Когда я вернулась домой, соседи окликнули меня:

– Вы слышали о ценах на велосипеды? С тех пор как началась пандемия, они взлетели до небес. Некоторые платят за них по 1000 долларов!

Мы посмотрели на брошенные в гараже детские велосипеды.

– Дети! – крикнула я. – Можно мы продадим ваши велосипеды?

Кристин Мелдрум Денхолм

Еще один славный год

Сестры – лучшие подруги на свете.

Мэрилин Монро

Только сейчас, спустя столько лет, я наконец понял значение этой открытки. Тетя Анна заламинировала ее, чтобы подарить моей маме как память о пережитых трудных временах.

Мы отмечали мамин пятидесятый день рождения. Дом был полон родственников и друзей, которые пришли пожелать ей всего хорошего и отпраздновать то, что она выжила. Не всякий супергерой смог бы выстоять там, где выдержала она.

Мама пережила годы неудачного брака и отчаянно боролась за право быть матерью-одиночкой, воспитывающей пятерых сыновей. Она оплакала смерть