комнату с подносом вошла Иза, и я привычно замерла. Никогда не устану смотреть. Яркая, почти божественная красота в сочетании с застиранной униформой горничной. Это даже пугало. Я-то видела, как смотрели на нее солдаты. Ее нужно было убрать из Ленхарда, пока не случилось непоправимого. Меня, пусть и по странным причинам, защищали Анхард и Ранаш, на ее же стороне никого не было.

— Я слышала, что случилось, — искренне сказала Иза. Села рядом и налила мне чашку с отваром. — Многие о вас переживают, вас любят в Черных пиках.

— Тебя, поправила я невольно. — Перестань мне выкать и спокойно обращайся, как к любому другому человеку.

Иза подняла на меня спокойные светлые глаза.

— Как я посмею? И оставшись графиней не посмела бы, а теперь у меня ни титула, ни имени.

Сердце у меня отчетливо замерло. Ну конечно, Иза, даже будучи изуродованной, была представлена ко двору, как всякая молодая вейра. Конечно, она меня видела. И за все это время ни словом, ни делом не выдала меня.

Наверное, сказалось напряжение последних дней. Ничем другим я не могу объяснить хлынувший из меня водопад рыданий. Словно во мне кто-то запер соленое озеро, а после поднял дамбу.

В эту ночь мы переговорили обо всем на свете. Раньше у меня не было подруг, просто потому что у будущей императрицы подруг в принципе не бывает. У Изы тоже. Кто бы стал дружить с уродиной?

Мы проговорили всю ночь, но когда настало утро я об этом не пожалела. Иза и так знала, что я умею чувствовать и вытягивать темную магию, а обо мне и Теофасе знала все желтая пресса мира. Было бы что скрывать.

— Если думать трезво, то единственный, кто заинтересован в твоей смерти это Его Величество Теофас из императорской семьи Таш, — у Иза, в отличие от меня, был более трезвый подход к покушению. — Вот только, если бы это он отправил тебя в Ленхард, он был знал, что ты все еще жива. Как думаешь, он бы пустил ситуацию на самотек?

Нет. Не пустил бы. Честно говоря, если бы Теофас хотел меня убить, он бы меня убил. Эта мысль привела меня в изумление. Я так сильно страдала от разрыва связи, потери семьи и возлюбленного, что не хотела видеть очевидного. Теофас никогда бы не отправил меня в Ленхард, он не был бессмысленно жесток. Его единственная вина заключалась лишь в том, что он полюбил другую женщину и захотел развода.

Вот и все.

А это значит… это значит, что в Ленхард меня отправил кто-то другой. Кто-то другой хотел моей смерти. Что, если меня вовсе не случайно отправили на обед к перевертышу? Что если и сам прорыв был не случаен?

Что если весь Ленхард был срежиссирован с самого начала и до конца? На секунду пробило холодным потом, и я с усилием хмыкнула. Нет, темные источники не подделаешь. Источники вырастил, выпестовал вейр Сатош, он единственный у кого есть сила растить темную магию.

Придет же в голову ерунда.

— Но, если это не он, — помолчав добавила Иза, — нужно быть очень осторожной. Ты очень уязвима.

Она взяла меня за руки, словно пытаясь передать часть своей силы.

— Дело в том, что мое дело потребовали пересмотреть. Еще неделю назад, пока ты лежала без сознания, Его Величество потребовал, чтобы я прошла круг Истины для подтверждения своей виновности.

Неделю назад?

От гнева у меня даже слезы мгновенно высохли. То есть, пока я выторговывала по кусочку свою жизнь и жизнь Изы у этой венценосной скотины, тот уже успел совершить рекламный акт перед толпой вояк. И вместо того, чтобы вести себя по-человечески, с упоением выслушивал мои клятвы и уверения. Из горла вырвался глухой рык.

— Ох, больно?!

Иза кинулась ко мне с платком, и я поняла, что от ярости закусила губу до крови. Я его убью. Прикончу. Пока я упрашивала его помочь Изе, он уже отдал приказ о пересмотре дела!

— Все в порядке, — прошипела, не хуже змеи.

— Боюсь оставлять тебя одну, я уже просила Его Величество, но он отказал.

— Перестань, Иза, я сумею позаботиться о себе, Его Величество отдал мне почетную должность своей временной подружки

Иза не выдержала, хмыкнула. Глаза у нее весело заблестели.

— Не узнал тебя в этой личине? А ну как он в тебя влюбится, вот в такую?

Шутку я оценила, даже ярость в груди присмирела. Уж если он не захотел меня принцессой, то каторжанкой тем более не возьмет. Не то чтобы я не верила в чудеса. Я просто знала, что их нет.

Даже Изе в приступе необъяснимого доверия я рассказывала лишь то, что она и так знает — что я бывшая принцесса, что от меня отказались близкие, что я могу видеть сгустки темной магии, но не могу ими ни управлять, ни даже толком понимать, что это такое.

Ни слова об улиточке, о снах, о перевертышах. Ни слова о любви к Тео. Есть тайны, которые останутся только со мной.

И все же, когда мы сидели рядом, пробуя горячий успокаивающий чай, мне показалось, что Иза и так обо всем знает. Приятная иллюзия. Но слишком короткая: долго нам болтать не дали. В дверь начали долбиться, и не дожидаясь ответа в комнату заглянул Мильт с пожеланиями здоровья и охапкой разноцветных леденцов. Уж откуда он достал такую редкость мы с Изой спрашивать не стали. Взяли. После заявился Кантош и с каменным лицом, вещая про важность соблюдения техники безопасности, сунул мне под подушку коробку печенья.

Наверное, Иза была права, меня полюбили в Ленхарде. Вкусняшки стекались со всех концов Черных пик, оседая в моих карманах. Нехитрые сласти я прятала по всей комнате, как белка. Из разговоров я поняла только одно, про отравление никто не знал, все думали, что меня просто легко ранили при прорыве.

Атоль принес шоколад… Уж откуда в Ленхарде взялся шоколад мне было невдомек, а спросить не хватало силы воли. Откровения улитки про влюбленность Атоля, делали меня уязвимой. Я краснела, мялась, смотрела в пол.

— Провожу тебя до кабинета, — сказал Атоль с какой-то незнакомой улыбкой и предложил мне руку.

Мысленно взывая к улитке, я руку приняла, но всю дорогу смотрела на мыски туфель. Шить я умела прекрасно, а вот кожевенные навыки у меня не просматривались. Как жаль. Туфли — шлак, к тому же