друг через друга, скрещиваются и взаимно перекрываются. Лучи как будто соревнуются, кто из них первым достигнет полюса. Теперь это уже не единичные лучи, а целые пучки их. Они загорелись одновременно по всему южному небосводу и в дикой гонке устремились к своей цели. Вот они достигли ее, и все кругом полюса заиграло; с юга, севера, востока и запада и обратно по всем направлениям устремляются тысячи лучей. Невозможно узнать, откуда бегут они, сверху ли, снизу ли – этого не отгадает никто. Вокруг центра пылает огненное море. Красное, белое и зеленое слилось в цветной хаос. Лучи спускаются почти до самого горизонта. Все небо горит. Лента превратилась в дугу, проходящую через полюс и опирающуюся обоими концами на горизонт. Она стала огненной рекой, вдоль которой туда и сюда пробегают с дикой быстротой широкие световые волны. Природа зажгла перед нашими глазами фейерверк, прекраснее которого никакая фантазия не может себе представить. Мы поневоле прислушиваемся, нам не верится, чтобы такое явление могло быть бесшумным. Мертвая тишина царит кругом, не слышно ни звука.

Но вот все поблекло. Явление исчезло с той же невероятной быстротой, с какой оно появилось. Только где-то на севере сохранилась еще одна лента. Медленно проскакивают вдоль нее волны, а надо льдом расстилается темное покрывало ночи.

Это было сияние, предвещающее непогоду. Оно развернулось во всей своей красе; изобразить его нельзя ни кистью, ни словами».

Санные экспедиции для исследования Земли Франца-Иосифа

Накануне отбытия на землю

Необходимость нашего возвращения не подлежала сомнению; но также необходимо было предварительно изучить открытую нами землю, которую мы до сих пор почти не видели, если не считать нескольких посещенных утесов и скал.

Мы не знали: состояла ли страна, простиравшаяся, как нам казалось, далеко за пределы видимости, из многих небольших островов или из больших участков суши. Что представляли собой белые плоские вершины на южных отрогах этой земли – не ледники ли это? На эти вопросы никто не мог ответить. Никаких сомнений не могло быть лишь в том, что каждый, покинувший судно, будет обречен на верную гибель, если возобновится дрейф нашей льдины. Предвидеть же скорость и направление этой подвижки не мог никто.

1 марта тирольцы сообщили, что на полпути к берегу образовалась трещина. Угроза оказаться отрезанными от судна для участников предстоящей санной экспедиции была серьезной, об этом все время велись разговоры – как в каюте, так и в кубрике. Но все наши сомнения исчезали, как только мы представляли себе то значение, которое приобретет это рискованное предприятие в случае его благополучного завершения.

Как руководитель экспедиции на суше я прочел на совещании, состоявшемся 24 февраля, бумагу, которая должна была ознакомить остающихся на корабле с планами наших исследовательских экскурсий. Содержание этой бумаги было следующее.

«Участники австро-венгерской полярной экспедиции желают оставить в конце мая корабль и возвратиться в Европу. Перед этим должны состояться одна, две, может быть три санные поездки для исследования Земли Франца-Иосифа. Ввиду чего необходимо проект этот и связанные с ним ожидания оформить для возможного обеспечения спокойствия как остающихся на судне, так и отправляющихся в столь рискованный путь. Это оформление состоит из следующего: санная партия располагает дополнительными спасательными средствами, доставка которых на берег должна быть закончена к первому дню первой санной поездки. Начало этих поездок назначается между 10 и 20 марта, продолжительность их рассчитывается на 6–7 недель. Экспедиция должна будет по возможности работать в нескольких направлениях: первый путь должен пролегать вдоль берега в северном направлении, второй пройдет на запад, а третий – внутрь страны. Каждый из этих рейсов должен будет заканчиваться восхождением на горы, возвышающиеся над окрестностью. Вопрос о порядке и длительности этих поездок остается открытым даже в момент отбытия экспедиции и решается только на месте. Это упоминание необходимо, чтобы избежать лишних беспокойств и снаряжения бесполезных поисковых партий. Если санная экспедиция после своего возвращения не найдет корабля, она должна будет пытаться немедленно вернуться в Европу собственными силами и только в случае крайней необходимости останется на третью зимовку. На этот случай с судна будут доставлены на берег материалы[89], которые смогут понадобиться зимовщикам. Совершенно ясно, что я не затяну этих экскурсий так надолго, что у команды не останется времени отдохнуть до начала возвращения в Европу, и что, следовательно, окончание их должно будет наступить уже в начале мая».

Итак, скоро нам предстояло расстаться, и, с тех пор как это было решено, на судне возобновилась оживленная деятельность. Среди команды не было ни одного, кто бы не готовился к объявленному мною походу. Все приводили в порядок свое снаряжение, хотя было известно, что, кроме тирольцев, меня будут сопровождать всего лишь четверо. Каждому хотелось принять участие в исследовании неизвестной страны. Напрасно я объяснял, что часть из них придется оставить на корабле из-за слабого здоровья, часть – из-за чрезмерной силы; это необходимо, чтобы избежать нарушения равновесия в распределении сил.

, 27 февраля. Сегодня оба тирольских охотника ушли на берег с 80 фунтами сушеного медвежьего мяса, которое будет использовано в качестве корма для собак во время наземных экспедиций.

<…>

28 февраля. Сегодня вся команда сгружала запасы на лед. Их отвезут на берег… и будут использовать только в случае оставления корабля. Или господин Пайер использует их во время своей наземной экспедиции – в случае, если корабль отнесет в сторону, пока он будет путешествовать.

Эллин Карлсен

Это равновесие касается предстоящего возвращения в Европу, которое будет производиться тремя партиями. Если бы льдину вместе с судном отнесло до нашего возвращения из санного путешествия, то наша группа должна была бы составить одну из таких партий. Нам не по силам было бы, конечно, раздвинуть огромные ледяные поля или тащить по глубокому снегу груженые лодкой нарты с той легкостью, с которой мы везли бы их, будь нас вдвое больше. Невозможным было бы для нас сделать очень много такого, для чего в действительности позднее потребовалось напряжение сил двадцати трех мужчин, но принципиально было совершенно необходимо поддерживать мысль о реальности спасения.

Вынесенное решение о будущей экспедиции и ожидание предстоящих больших событий внесло оживление в нашу однообразную жизнь. Все прочее отошло на задний план. В течение короткого периода времени мы смогли позволить себе пожить, не отказывая даже в некоторой роскоши. На это время хватило имеющихся запасов,