Шрифт:
Закладка:
Арестанты стали выходить. А какой-то дядечка забрался на заборчик напротив и начал кричать:
— Да здравствует революция! Война до победы!
И вдруг выходит знакомый Мишке арестант. Тот, который стекольщик. Тот, который Сережкин папа. Вот радость-то будет у Сережки!
Вышел. Немного послушал, что орет дядька с забора. Потом вдруг сдернул с себя старый черный картуз и тотчас же снова нахлобучил его почти до ушей.
Ну, конечно же, это — он! Его манера!
Но он больше не стал слушать, что орет дядька, а стал протискиваться.
А из толпы к нему голос:
— Гришенька! Гришенька!
Это выскочила ему навстречу Дарья Михайловна. Она как стирала дома, так и выскочила — в платье да в фартуке, без платка и даже без шубы. Но не мерзнет с радости.
Обняла своего сокола, целует, плачет и смеется — все вместе. Мишке даже неудобно смотреть — самому хочется заплакать.
Потом она отпрянула, отошла, стала смотреть на него:
— Гришенька! Здоров ли?
Тогда он ее обнял и сказал:
— Пойдем, Дашенька! Пойдем домой!
— Да ведь говорят! — и Дарья Михайловна показала глазами на дядечку на заборе.
— А ну их! Пусть говорят!
И пошли.
А старый черт вечером сказал тете:
— Ну и жизнь пошла! Царя свергли, а Гришку-арестанта выпустили…
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Цари жили хорошо
⠀⠀ ⠀⠀
Теперь Сережка самый счастливый: у него вернулся отец! Теперь Сережку не зовут арестантом, не травят — боятся! Теперь вышло, что отец у него — герой.
Теперь Сережка всегда веселый. И глаза у него всегда блестят. Мишке хочется знать все. Он спрашивает:
— А за что твоего папу садили в тюрьму?
Сережка смеется в ответ:
— За царя!
— Почему за царя?
— Потому что цари больно хорошо жили!
Мишка ничего не понимает. А это очень обидно.
Тогда Сережка спросил:
— У тебя мамка сколько получает?
— Тридцать рублей.
— В месяц?
— В месяц.
— А за комнату сколько платит?
— Теперь десять рублей.
— В месяц?
— В месяц.
— Сколько остается?
— Двадцать рублей.
— А в год сколько?
— Двести.
— Еще подумай!
Мишка стал думать, шевелить губами. Да, он ошибся! Ведь месяцев-то двенадцать. Двадцать на десять — двести, да еще двадцать на два — сорок.
— Двести сорок!
— На тебя и на мамку?
— Ага!
— Вот у тятьки в мастерских работал один дядька. Его звали Федькой. Он столь же зарабатывал, как твоя мамка. А жить ему труднее: шесть ртов кормил. Так он все спрашивал:
— Как жить-то?
Один говорит Федьке:
— Надо каждую копейку беречь!
Другой говорит:
— Надо больше работать!
Мой тятька слушал-слушал да как бухнет:
— Тебе бы, Федька, царем стать!
Все спрашивают:
— А почему царем?
— А потому, что цари вовсе не работают, а живут — дай боже!
— А ты откуда знаешь? Портянки что ли вместе с царем сушил на одном солнышке?
— А есть такая почтенная книга: «Свод законов Российской империи». Раздел первый — про царей и сколько им платят.
— И что ты там вычитал?
— А то, что в год царю или там царевичу — триста тысяч рублей на веселую жизнь!
— Ух, ты! Почти по тыще в день!
— Вот-вот… А как дорастет до восемнадцати лет, дают еще мильон — строить дворец!
Как будет жениться — еще мильон: на свадьбу!..
Федька не вытерпел и рявкнул: «Вот гады! А мы тут с голоду пропадаем!»
Но кто-то об этом разговоре донес. Их обоих схватили и в тюрьму — за оскорбление государя!
К тятьке прицепились посильнее и осудили надольше. Он давно был на примете у них. Они и на войну хотели его сдать, да не вышло: у него слабое здоровье. А в тюрьму вышло: посадили и еще набавили за побег…
Сережка рассказал и ушел. А Мишка поскорее домой. Вынул чистую тетрадку, стал решать новую задачу.
Задача нелегкая: царь получал в год триста тысяч рублей; сколько лет должна работать Мишкина мама, чтобы получить столько же?
Высчитал!
Мама получает сейчас 360 рублей в год. За квартиру— 120 рублей. Остается — 240 рублей. Пусть будет для ровного счета не 240, а даже 250.
Значит, мама должна работать тысячу двести лет, чтобы получить столько же, сколько царь получает в год.
И если она будет тысячу двести лет жить, не хворать, не умирать, а все работать, а пить-есть не будет и покупать ничего не будет, тогда через тысячу двести лет она сможет один годик пожить по-царски!
А если будет работать четыре тысячи лет, а пить-есть не будет и Мишку кормить не будет, и покупать ничего не будет, тогда сможет построить дворец или выйти замуж по-царски.
Вот как получается!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
16
⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀
Красные бантики
⠀⠀ ⠀⠀
Большие деньги не помогли царю. Не удержался царь, пошатнулся, отказался.
И царский брат Михаил тоже отказался. Стало какое-то временное правительство. Временное, это значит — ненадолгое.
Все рады, что больше нет царя.
В воскресенье мама разбудила Мишку, не дала поспать, понежиться:
— Вставай, сыночек! Вставай, засонька! Пойдем на площадь, праздновать, что нет царя!
Стала мыть-тереть Мишку. До того дотерла, что у Мишки заблестели и покраснели щеки и нос заблестел. Потом одела во все чистое, во все глаженое.
Мишка скорей к двери — показать себя. Но мама закричала:
— Стой, погоди! Не все еще!
И пришила ему на пальтишко красный бантик. И себе пришила.
— Мама! А почему бантик?
— Потому что революция!
Тетя подслушала этот разговор и стала шипеть из кухни:
— Рано радуетесь! Кабы плакать не пришлось!
Мама раньше промолчала бы, забоялась бы спорить. А теперь не забоялась:
— Не будем плакать! Пусть даже будет хуже, но все-таки иначе!
И тетя замолчала.
Вышли на улицу, а она полна народу: все тоже вышли, тоже идут на площадь.
Солдаты идут рядами, и у каждого солдата красный бантик, как у Мишки.
Рабочие тоже идут рядами. И Гриша, Сережкин отец, идет с ними. И Сережка тоже с ними.
И у каждого тоже красный бантик.
И везде красные флаги. Которые покороче, те на одной палке. А длинные флаги растянуты на двух палках и немного походят на вывески.
На флагах написано:
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ Свобода, равенство, братство!
⠀⠀ ⠀⠀
