— Тони номальный, номальный… Это Тони убил. Вот, — протянул он к ним свои руки, выпачканные кетчупом. — Тони — номальный…

— Тони, Тони, — с жалостью обратился к нему шериф, — ты зачем опять сюда пришел? Я же тебе говорил, не ходи туда, где полицейские, сиди дома.

Но Тони будто и не слышал его, все повторяя:

— Это Тони убил. Тони — номальный…

— Нормальный, нормальный, — повторил за ним и шериф.

— Тони — тюрьма надо. Тони — номальный.

Бобу Марлоу вскоре этот концерт надоел. Он знал, что даже с сумасшедшими нужно разговаривать естественно.

— Ладно, мистер серийный убийца, значит, вы утверждаете, что и Линду Харильтон, и еще трех старушек убили лично вы, вот этими самыми руками?

— Не, не я, — ответил дурачок. — Тони убил. Тони — номальный.

— Хорошо, хорошо, Тони. Значит, на твоих руках кровь миссис Харильтон? Ты вошел в этот дом и убил её?

Тони согласно кивнул.

— А как ты убил, позволь узнать? — Боб Марлоу почувствовал какое-то странное удовольствие в желании вывести придурка на чистую воду. — Десять раз проткнул ножом? Нет, постой, постой, ты, кажется, два раза выстрелил в сердце.

Тони опять кивнул.

— Однако тебе этого показалось недостаточно и ты еще три раза тюкнул её обухом топора…

Тони на секунду задумался и потом отрицательно покачал головой.

— Тогда как?

— Я бил, бил, бил, бил… — пробормотал Тони и неожиданно разревелся. — Я бил, бил, бил, бил…

— Рэндал, — крикнул тут же шериф своего помощника, — уведите, пожалуйста, Тони отсюда куда-нибудь. И вымойте ему, наконец, руки.

— Хорошо, шериф, — Рэндал взял Тони под мышку и настойчиво повел со двора Линды Харильтон. Шериф с жалостью посмотрел вслед понурой фигуре больного Тони.

— Страх как не люблю, когда из себя что-то изображают, — с неприкрытой брезгливостью произнес Боб Марлоу и направился в дом. — Идемте, шериф, комедия закончена, у нас впереди еще куча дел.

Шериф подчинился.

Помощник шерифа, Чарли Рэндал, довел Тони до ближайшей колнки и помог ему смыть с рук кетчуп.

Тони, однако, реветь не перестал, хотя больше «Тони убил» и «Тони — номальный» не повторял. Рэндал, как мог, постарался еще раз объяснить ему, что с такими вещами, как убийство, шутить нельзя, и что он больше не должен появляться в тех местах, где оно произошло.

— Это нехорошо, Тони, нехорошо, понимаешь? — переспросил его еще раз помощник шерифа, потом похлопал больного легонько по спине и сказал:

— Вот и ладно. А теперь иди домой и хорошенько выспись, никто тебя не тронет.

— Тони — номальный, — пробормотал Тони, глядя на помощника шерифа.

— Да, да, — закивал головой Рэндал, — я знаю: Тони — нормальный. Иди.

Дурачок Тони, тяжело сгорбившись, побрел по направлению к Истстрит. Помощник шерифа, недолго проводив его взглядом, вернулся обратно к дому Линды Харильтон.

Тони брел как потерянный. Брел мимо деревянных, похожих один на другой одноэтажных домиков, брел мимо вечно пустой закусочной, мимо скучающего механика, загорающего на стуле возле своей автомастерской. На одной из улиц, как обычно, его стали задирать мальчишки, но он привычно отмахнулся от них, как от мух, и побрел дальше, не воспринимая ничего и никого вокруг. Брел, пока не остановился возле крыльца дома мисс Барток.

На длинный однократный звонок из дома вышла худощавая, но еще достаточно крепкая старушка лет шестидесяти в черном, наглухо застегнутом, несмотря на духоту, платье. Тони даже не поднял на нее глаз. Мисс Барток сама глянула на него острым, полным упрека взглядом и сказала:

— Ну что, они тебе опять не поверили?

Тони махнул головой.

— Я же тебе говорила, что убить четырех старушек — мало, чтобы они поняли, что ты нормальный, но ты меня никогда не слушаешь, — продолжала укорять его мисс Барток, пропуская в дом. — Думаешь, если ты им скажешь, что убил, они поверят? Сомнительно. Я скажу тебе, когда придет время идти в полицию, а пока садись на диван, я испекла твоих любимых пончиков. И выпей этот напиток, тебе же он нравится.

Тони взял из ее рук чашку и отхлебнул немного.

— Надо выпить всё, — настойчиво потребовала мисс Барток.

Тони допил остатки, повалился на диван и тут же сладко засопел.

Мисс Барток с нежностью посмотрела на Тони и тихо произнесла:

— Спи, мой сладкий, спи, никто тебя не тронет, я позабочусь обо всем.

Она взяла со стула теплый плед и прикрыла им спящего Тони, затем пошла в спальню и присела за маленький столик у окна. Выдвинув в нем нижний ящик, отодвинула в сторону завернутое в синий бархат шило и вытащила небольшую записную книжку. Раскрыв её на перечеркнутой крест-накрест красным странице с надписью вверху «Линда Харильтон», ощутила необычайное удовольствие и улыбнулась. Потом она будто вспомнила о чем-то, быстро отыскала страницу с именем Сары Пичул и под восьмым номером записала следующее:

«8. Возле заправки Роджерса обозвала меня уродкой и извращенкой».

«Жаль, что у Сары только восьмая неблаговидная запись. Десятая решила бы ее судьбу окончательно. Но у нее еще всё впереди», — подумала мисс Барток и убрала «черный» блокнот обратно в стол.

ТАРАНОВ

Когда два дюжих молодца вывели Таранова из казино, над городом только занимался рассвет. Таранов был полупьян, поэтому сегодняшний крупный проигрыш в «блэк-джек» им еще не воспринимался всерьез. Успокаивало, правда, то, что владелец казино — его бывший кореш, который, скорее всего, не станет торопить с выплатой долга, а даст наверняка ему возможность отыграться. Но утром Таранов не успел даже опохмелиться, как в его квартире раздался телефонный звонок, и низкий знакомый голос беспрекословно произнес:

— Таран, сроку тебе для возврата «бабок» — два дня. И даже не думай ложиться на дно, из-под земли достану, ты меня знаешь.

Таранов попытался было заикнуться о каких-то обстоятельствах, о старой дружбе между ними, но голос