Рина поблагодарила ее за помощь, взяла шкатулку и вышла. Они с Климом возвращались к фойе под звуки оперной арии, которую Дина Ларум продолжала слушать в одиночестве в своем кабинете.

Внизу было шумно. Костюмы во все складки обсуждали последние горячие новости о романе директрисы и принца Аскара, поэтому Рине удалось избежать очереди из желающих обнять ее на дорожку. Она тихонько выскользнула в стеклянную дверь, прижимая шкатулку к груди, и бегом спустилась по ступеням.

Снаружи накрапывал мелкий, почти незаметный осенний дождь. Пахло прелыми листьями и дымом.

– Никогда к этому не привыкну, – выдохнула Рина, согнувшись в три погибели. – Каждый раз так страшно… Хорошо, что ты был со мной, Клим. Без тебя я бы точно от ужаса умерла. Скажи, а ты думал о том, чтобы выпрыгнуть в окно в кабинете директрисы?

«Дзинь!» – уверенно ответил Клим.

Рина рассмеялась и приобняла его за руль.

– Я так и знала! Я все думала, как бы тебе намекнуть, чтобы она не поняла и не опередила нас, и как понять, догадался ли ты, но я почему-то была уверена, что у тебя такой же план. В кабинете не было ни ставней, ни решеток. У нас был шанс пробить стекло…

«Милая, я с ума сойду от волнения!» – тревожилась мама.

«Меня все это огорчает», – расстраивался папа.

«Ну что там? – вопрошал Альберт. – Читай быстрее! Что там в письмах?»

Дождь закончился, так что Рина вымыла липкие от нервного пота ладони в лужице на дне фонтана с забитым сливом, отерла их о штаны и, сев на единственную не засыпанную листвой скамейку на площади, разложила письма в хронологическом порядке.

– Никогда бы не подумала, что принц Аскар когда-то был влюблен, – пробормотала она. – Мне казалось, он на такое не способен.

Стрелки всячески демонстрировали любопытство, и Клим тоже подъехал вплотную, чтобы не пропустить ни слова, но Рина вынуждена была их огорчить.

– Вы меня простите, но я не буду читать письма вслух, – сказала она. – Это будет неправильно по отношению к Дине. Ей и так пришлось признаться перед всем театром, что у нее был роман с принцем, так что я не собираюсь никому раскрывать их личную переписку. Хотя эти письма, наверное, уже много раз все жители театра прочитали… Но они точно не знали, кто именно их присылал, иначе на мой вопрос не развели бы руками. Эх, наверное, авторитет директрисы теперь рухнет. Тем более она хранила эти письма даже после всего, что произошло, значит, у нее были сильные чувства к Аскару.

«Как это волнующе!» – закрутилась вправо мама.

«Я зол-зол-зол! Живо читай!» – возмутился Альберт.

«Ты права», – коротко согласился папа.

Из писем Рина узнала, что история любви принца Аскара была несчастной. Он полюбил Дину Ларум с первого взгляда, когда увидел ее на сцене, и даже хотел жениться на ней вопреки воле отца. Дина сперва отвечала ему взаимностью, но потом Аскар что-то натворил и клялся ей, что это не его вина и что он все исправит. Но в итоге король решил завещать трон его сестре, и, наверное, поэтому Дина решила расстаться с принцем и в итоге вышла замуж за богатого кудесника. В последних письмах принц умолял ее не идти под венец и клялся в вечной любви. Он писал так трогательно, что Рина почти прониклась к нему сочувствием.

– Думаю, я нашла подходящее место, – сказала она, закончив читать. – Принц Аскар постоянно назначал Дине свидания в беседке на озере в городском парке. Думаю, нам стоит поискать где-то там. Дедушка Натан, думаете, я права?

Дневник ответил ей словами Странника:

«Это обычная практика для принца Аскара – привязывать подсказки к людям, с которыми он когда-то имел отношения. Должно быть, это его способ наказать их напоминанием о себе».

А потом добавил:

«Ты… молодец… Рина».

Она улыбнулась.

– Просто мне везет – у меня есть все вы. С такой группой поддержки трудно ударить в грязь лицом.

Солнце так до конца и не пробилось сквозь белесую дымку наверху, но настроение у Рины было вполне себе солнечное. Внутри она тихо праздновала свою смелость и везучесть, и стало даже как-то обидно от того, что в этом городе ее будто не замечают.

– Ну что, пойдем искать озеро? Оно должно быть вон в той стороне, я это помню по карте.

Тут волосы Рины взметнул сильный ветер. Это был уже знакомый ей серебристый Проводник.

– Здравствуйте! – подскочила она. – Давно не виделись! Вы меня проводите к озеру?

«Лучше подождать здесь… – остановил ее Натан. – Иначе можно впустую потратить время и силы… Ветер движется намного быстрее человека… Дай ему… проверить… есть ли там подсказка». – И то верно, – кивнула Рина. – Никто не гарантирует, что мы найдем ее в этой беседке. Уважаемый Проводник, не могли бы вы проверить ротонду в центральном парке, там, где…

Прежде, чем она договорила, ветер понесся прочь, взметая за собой сухую листву.

Рина снова села на скамейку, достала из корзины яблоко и стала грызть, рассуждая вслух:

– Кажется, теперь я понимаю, почему Странники не могут собрать все подсказки уже столько лет – это дома их задерживают. Я была уже в трех местах, и везде меня задержали, ну, кроме вокзала. Но это, думаю, потому что машинисты всегда очень пунктуальные.

Доев яблоко, Рина положила огрызок в урну, хотя вокруг было полно всякого мусора и сухих веток. Ей просто захотелось сделать что-нибудь привычное, как будто мир все еще не съехал с собственной оси, и, если бросить огрызок мимо, из-за угла появится сердитый дворник.

– Странно все это, – пробормотала она. – Люди же прекрасно понимают, что времени мало, но никто не помогает мне сэкономить его. И, кажется, я начинаю понимать, почему. В этом есть своя странная логика…

«Какая?» – спросил папа.

– Люди попросту боятся перемен. Даже перемен к лучшему. Они так привыкли быть вещами и домами, что теперь им страшно снова становиться людьми. Чувствовать боль и голод, стареть… И они сами этого не понимают, поэтому неосознанно строят мне преграды, хотят успеть что-нибудь сделать, прежде чем проклятье исчезнет. Так было с Юлией, и так было с Кантонами. Королевство сейчас в упадке, так что людям придется объединить все усилия, чтобы выжить. Думаю, Юлия это понимала и боялась свободы, потому что соседи сделали ее изгоем. А Кантоны наверняка не хотели потерять свое богатство и статус и поэтому решили поучаствовать в снятии проклятья, чтобы король потом позаботился о них.

Ну и театр, опять же. Артисты задержали