Шрифт:
Закладка:
«Эх, вот бы сейчас поесть горячего омлета с маслом…»
«Дзинь!» – звякнул Клим, увидев, что Рина проснулась.
– Доброе утро всем, – сказала она, садясь и зябко ежась. – Скучаю по твоим завтракам, мам.
«Ох, милая», – расстроилась мама, выдав грустную улыбку.
«Как спалось?» – поинтересовался папа.
Альберт тоже выписывал вопросы, но явно не о том, как Рине спалось. Скорее, что-то вроде:
«Сколько можно дрыхнуть? Какие там новости? Что происходит?»
Но новостей у Рины особо не было. Они ехали уже третьи сутки, продвигаясь все дальше на север. И почти все время пути за окнами стоял осенний туман. Густой и непроглядный, прямо как будущее Рины.
– Сегодня уже должны приехать, – сказала она, доедая изюм из банки. – Мне даже не терпится, если честно. Быстрее бы все это закончилось.
«Да», – согласился Клим.
Прошлый день Рина потратила на изучение Уверхольма. Она отыскала на карте театр оперы и балета, расспросила родителей, есть ли у них в этом городе хорошие знакомые, к которым можно обратиться за помощью. Прикинула, как лучше всего будет добраться до нужных мест. Почитала дневник, пока было светло: увы, свет в поезде не работал. Поплакала – куда без этого. И спала, сколько могла, чтобы в голову не набивались мрачные мысли. Но они все равно набивались. Как туман заполняли все свободное пространство ума, и Рине заранее не нравился этот Уверхольм.
«Почему бы… тебе не сделать… записи… пока есть свободное время…?» – предложил Натан после завтрака.
– Тяжело писать, когда все ходуном ходит, – буркнула Рина. – Да и пока особо нечего…
На самом деле она отказывалась делать записи в дневнике, потому что не хотела думать о том, что после нее может появиться еще один Странник.
Что она не сумеет снять проклятье или погибнет. Ей даже думать о таком было страшно.
«Сделаю записи, когда найду кнопку, – решила она. – Эта книга наверняка будет потом храниться в королевском музее как реликвия. Обидно, если про меня забудут только из-за того, что я не вписала свои достижения сюда. Нет, это глупости, как они могут забыть Странницу, которая сняла проклятье? Мне, наверное, даже памятник поставят! И точно устроят праздник в честь освобождения Хайзе, ежегодный».
Туман почти исчез к тому времени, когда поезд прибыл в город, но воздух все еще был влажным. Машинист оставил их не на вокзале, а на одной из станций, откуда проще было добраться до нужного места.
– Подождите нас тут, – попросила его Рина перед уходом. – Вдруг новая подсказка опять будет там, куда вы сможете доехать.
Поезд выдал короткий гудок, который все сочли за согласие. По правде говоря, Рина думала еще и о том, что в вагоне можно будет безопасно переночевать.
– Проводника нет, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Значит, пойдем к театру.
Натан предупредил, что, возможно, на открытке обозначен только нужный город, а сам театр никакого отношения к делу не имеет. Но в таком случае появился бы Проводник, чтобы отвести Рину в нужное место.
– Смотрите, это вон то здание со скульптурами! – указала она рукой. – Нам даже карта не понадобится. Тут все как на ладони.
«Дзинь!»
С платформы, на которой находилась станция, было видно большую часть Уверхольма. Про такие города папа говорил – симметричная скука. Тут не было ни намека на хаос Эрге с его кривыми улочками и разномастными домами, что нависали друг над другом, словно грибы вешенки под склоном Лод-горы. Уверхольм располагался на ровной местности, расчерченной прямыми линиями улиц и перекрестков, где дороги встречались аккурат под прямым углом. Почти все здания здесь были одной высоты и походили на каменные стены, потому что стояли плотно и не отличались по цвету. Внимание привлекала только голубая башня мэрии, огромные арочные ворота, смотровые вышки на окраинах и то самое здание театра.
Летом Уверхольм наверняка выглядел скучным, как чертеж старательного школяра, но сентябрь украсил его на свой манер. Словно мазки на палитре всюду пестрели красные клены, желтые магнолии, темно-зеленые сосны, бордовые яблони. После жаркого летнего Эрге удивительно было оказаться в месте, где осень давно вступила в свои права.
– Тут очень тихо, – заметила Рина, когда они въехали в город. – Хотя дома довольно ухоженные. Не думаю, что все тут спят.
В одном из окон мелькнул белый платочек и помахал ей. Рина помахала в ответ. Вот и все внимание, которое ей досталось. Почему-то этот город не встречал Странников так же бурно, как Эрге.
«Наверное, просто люди тут спокойные и вежливые, – подумала Рина. – И никто не хочет отвлекать меня от работы».
Театр находился на полукруглой площади, с обеих сторон окруженной магазинчиками и ресторанами с балетно-оперной тематикой. Мама с папой никогда не ходили в такие места, потому что там подавали самые дорогие блюда в городе, на которые богатых людей раскручивали оперные дивы и танцовщицы. А еще там, как правило, была довольно безвкусная обстановка. Слишком много хрусталя, позолоты, бархата, меха и рюш. Слишком много показной роскоши, одним словом.
Но верхом помпезности было само здание театра – трехэтажное, с двумя мраморными лестницами, между которыми находился фонтан со скульптурой танцовщика и певицы.
Окна театра были прозрачными, а на ступенях не лежало ни листочка, хотя клены засыпали ало-желтым ковром всю площадь.
– Кто-то здесь не спит, – сделала вывод Рина, слезая с велосипеда. – Сторож или уборщица. Хотя в театре могла застрять и целая труппа, если у нее была вечерняя репетиция.
«Это правда, – согласилась мама. – Будь осторожнее, я волнуюсь».
– Скажу им, что я твоя дочка, – улыбнулась Рина, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Надеюсь, ты правду говорила, что артисты – это большая семья. Ну, не считая интриг и вечных войн за главные роли…
«Главная роль теперь у меня…»
Лестницы вели к колоннаде, за которой скрывались в тени козырька три входные двери, довольно типичные для театров. Благословенные пандусы для Клима, к счастью, были и здесь.
Перед центральным входом Рина замерла в нерешительности и заглянула внутрь. Дверь оказалась почти целиком прозрачной, и за ней хорошо было видно фойе: блестящий пол из разных видов мрамора, статуи девушек, держащих в руках светильники, огромные колонны и зеркала в пол, пустые вешалки гардеробных, билетные киоски, желтые букеты с искусственными цветами, лестница, по форме похожая на ту, что Рина
