— Здравствуй, родная… — первым поздоровался со мной Маэрор. Его острый глаз мигом нашёл на запястье обнову, но изменения во взгляде я не заметила, хоть и поняла — потом, стоит нам только остаться наедине, мне придёт крышка. Что касается Изумрудного князя, то он был гораздо сдержаннее, нежели ночью.

— Доброго утра, милая княгиня! — он тепло улыбнулся, а потом снова поднял глаза к потолку, закусив трубку и делая медленную затяжку. Я с кивком улыбнулась обоим князьям, направившись в сторону Светлейшего. По пути оставив вчерашнюю чашу на опустевшем столике, я присела на подлокотник кресла, примирительно клюнув нелия в затылок.

— Доброго, княже… — как бы между прочим буркнула я Хальдраиду, вдыхая запах волос Маэрора. — Как спалось, родной?..

Маэрор шевельнулся, слегка поворачивая ко мне голову. Улыбка, сопровождающая зацепивший моё внимание взгляд, подействовала на меня как удар электричеством — я напряглась, ожидая скрытой грозы, но стихия не думала показываться. Вместо этого ко мне потянулась ладонь демона. Рука обвила талию и стянула с подлокотника под бок князя. Оставив чашу, вторая рука уже привычно — сама мысль об этом обдала меня горьким огнём — погладила по волосам. Ладонь легла на щёку, а большой палец скользнул по нижней губе. Всё это сопровождал довольный и счастливый взгляд Светлейшего. Я же боялась хоть на миг отвести от него глаза на князя Хальдраида, который — я чувствовала всем нутром, где догорали остатки заклятья Водного Зеркала, — неотрывно, как настоящая змея, следил за нами. Это меня беспокоило куда меньше, нежели заворочавшееся желание снова поцеловать демона. Даже на глазах у кого бы то ни было.

— Выспаться я смогу нормально только на суше, ты же знаешь, — выдохнул Маэрор, разглядывая мои губы с улыбкой.

Подняв руку, я хотела было убрать ладонь, но успела только слабо зацепиться пальцами за его, когда он подтянул к себе мою голову и коротко коснулся губ поцелуем. Спину и лицо обдало жаром. Внутри тут же попросили продолжения, но князь уже откинулся на спинку кресла.

— А я прекрасно поспала, вот только очень проголодалась, — я продолжала строить из себя спокойную и ласковую княгиню, не просто видя, что наш спектакль начинает втягивать меня как трясина. Меня ужасала моя собственная роль в нём. А другая часть меня готова была отдать всё, чтобы этот театр князя Клыка не прекращался никогда. В последнем же пугало то, что наигранность перестаёт быть собой — мне очень хотелось, чтобы всё было искренне!..

— Медовые лепёшки со сливками есть. И морс мятный, — Маэрор поднялся с места, успев поцеловать меня в затылок.

Я подскочила следом, не отставая от демона ни на шаг. Впрочем, он и не торопился — довёл меня до низкого столика, где под чистым полотном желающих перекусить ждал горшочек густых сливок, под крышкой же находились холодные золотисто-коричневые лепёшечки, больше похожие на печенюшки, зажаренные в кипящем масле. Вот только было это сдобное творение было явно из творога, а не мёда.

— Нравится? — нелий как-то грустно улыбнулся, наблюдая за тем, как я почти всухомятку умяла первую пышку. Перестав жевать, я подняла глаза на него. Вчерашней злобы словно и не было. Я даже почувствовала себя виноватой.

— Очень, — с трудом проглотив, кивнула я. Коротко покосившись на молчавшего Хальдраида, я слабо улыбнулась своему мнимому супругу. — Я, пожалуй, на палубе позавтракаю… Не буду вам мешать… разговаривать.

Быстро накидав себе в глубокую плошку пышек и добавив сверху сливок, я захватила с собой ещё небольшой кувшинчик морса и чашу, поспешив выйти с этим грузом на открытый воздух. Мимо князей я почти что пролетела, не глядя ни на одного.

Море встретило меня прохладной свежестью, небо — безоблачной голубизной и ярким высоким солнцем. Палуба, выдраенная до желтизны досок, поскрипывала под ногами, когда я шла к единственному наверху столу. За ним и сидела Кэлебкара. Подперев голову одной рукой, она с унынием переставляла фигуры, оказавшиеся на столе, но, увидев меня, слабо улыбнулась, немым жестом и поздоровавшись, и пригласив к себе в компанию.

— Нинда спит, а брат с астрономом только посмеялись на предложение сыграть хотя бы партейку в «Призыв». Сказали, что Император их за дни приема замучает этой игрой. Не хотят начала кошмара до приезда в Иглу, — меланхолично пояснила своё одиночество Кэлебкара, наблюдая за тем, как я устраиваюсь за столом и размещаю посуду на свободной от игрового поля части столешницы.

— Ну, из меня игрок никудышный. Ни разу не играла в эту игру, — я мельком поглядывала на игровой стол, который, как я теперь поняла, представляет собой намного более сложное строение, нежели самый обыкновенный стол.

— Княгиня, которую я помню, на голову меня разбивала. Правда, я тогда была куда меньше, — грустно пожала плечами женщина. — Может, стоить отдать должок и на этот раз научить играть в «Призыв»?

Предложение меня изрядно удивило, что ответить я не знала, но нелия и ухом не повела, посчитав вопрос не просто риторическим, а констатацией факта, сопроводив его тем, что утащила у меня их миски верхнюю пышку. Я на ребячество женщины только хихикнула, закивав, и княгиня начала своё учительство, приковав всё моё внимание к игральному столу.

Для начала мы подробнее изучили всё устройство стола, игровое и неигровое поля. Стол представлял собой правильный пятиугольник, поделённый на пять секторов, каждый из которых имел своё основное игровое поле, по площади не отличающееся от собратьев — только некоторыми «географическими особенностями». Основная игровая доска была чуть утоплена в столешницу, но с каждого места отлично просматривались все поля. Впрочем, немалую роль сыграли яркие краски росписи. Я села слева от Кэлебкары, но по правую руку от княгини было ещё одно дополнение — доска для подсчета ходов, утопленная тут же, в столешницу. Для счета использовались два утопленных круга, поделённые на десять секторов — один круг вёл счет на единицы, второй — на десятки. Сам подсчёт шёл с помощью пары стержней, перемещающихся по отверстиям в секторах. К тому времени я успела спросить, зачем мне под рукой разместили ещё один утопленный круг, но с парой отверстий в «подсчетных» секторах. Оказалось, что это место подсчёта личных очков для «пришедших на место Призыва» фигур моего «войска».

Сегмент моего неигрового места стола опустили. Предприимчивый изобретатель стола спрятал внутри толстой столешницы игровой набор из двадцати фигур и пару резных стержней-счетчиков. Как мне дальше пояснила Кэлли (почему-то ей не очень нравилось когда я звала её по полному имени или официально — княгиней), в игре должно участвовать минимум пять разных фигур, максимум — все, а для обычной игры — сколько посчитает нужным сам игрок, но больше или равное минимуму. Фигуры — здесь меня ждал