Никогда еще Колдмун не видел таких вычурных надгробий. В прежние времена индейцы лакота оставляли своих покойников на помостах в кронах деревьев. В Пайн-Ридже, где он вырос, пепел умерших развеивали с вершины горы или холма, чтобы они были ближе к небесам. Колдмуну казалось странным закапывать тела глубоко в землю, когда хочешь, чтобы души поднялись над ней. Но эти гробницы… они были роскошны, огромны и даже великолепны. Может быть, мертвецы считали, что получат более удобное место на небесах, если будут похоронены в богатых могилах? Или дело не в этом, а в стремлении занять более высокое положение даже после смерти?

Они втроем прошли по дорожке почти полмили. Наконец Мэннинг свернул направо, потом еще раз в дальнюю, сильно заросшую часть кладбища, где надгробия были совсем не такими напыщенными, а многие из них пришли в запустение. Здесь Мэннинг запутался, и они переходили с одной дорожки на другую, иногда возвращаясь назад. В нем явно боролись стремление вспомнить и чувство беспокойства.

– Я помню это место, – показал он на надгробие с шагающим ангелом, поднявшим руку к небу.

Надпись на мраморной плите была изъедена временем.

– Здесь мы остановились. Как раз перед тем, как… – Он умолк и с трудом проглотил комок в горле. – Кажется, мы пошли туда.

Он снова двинулся вперед, а затем вдруг остановился.

– Вот то место, где… где это случилось. А потом я убежал. – Он отвел глаза вниз и в сторону. – Я не хочу идти дальше.

– И не нужно, – сказал Пендергаст. – Мы остановимся здесь и не будем никого беспокоить. Вызовем местные власти, и сюда скоро приедет полиция. А пока вы опишете нам как можно подробнее, где стояли вы, а где мистер Кастис… Просто покажите, этого достаточно, и я буду вам искренне благодарен.

Мэннинг дрожал и нервничал, но сумел справиться с собой.

– Хорошо. Я подошел к этому надгробию, – показал он. – А Брукс стоял у меня за спиной. Потом он начал петь и танцевать возле этих могил.

– Что он пел?

– Одну песню «Стоунз».

– «Стоунз»?

– Да, «Сочувствие к дьяволу».

Пендергаст с недоумением посмотрел на напарника. Вспомнив, что Мэннинг хрипел ту же самую мелодию, когда они увидели его впервые, Колдмун пожал плечами, показывая, что это не имеет большого значения. «И не такая ерунда случается».

– Брок был у меня за спиной и вдруг перестал петь. Песня как будто оборвалась.

– А какие-нибудь другие звуки? – спросил Пендергаст. – Предположим, вздох… или крик?

– Нет, ничего. На мгновение стало очень тихо. Но я ощутил какое-то давление, влажный воздух и… и странный запах, похожий на горелую резину. А потом я услышал где-то далеко звон разбитого стекла. Думаю, это была бутылка.

– Насколько далеко?

– Откуда я знаю? – сказал парень, с трудом сохраняя контроль над собой, и с содроганием вздохнул. – Может быть, сто футов. Или двести. Мне не до того было. Я чертовски перепугался. Я пару раз позвал Брока, но он не ответил. А потом… потом раздался хлопок.

– Что это был за хлопок?

– Как будто… кто-то вытряхивал ковер. Медленно и глухо. А потом новая волна или порыв влажного воздуха с тем же отвратительным запахом. Вот тогда я и побежал.

– А откуда пришел этот звук?

– Сверху.

От той простоты, с которой парень это сказал, у Колдмуна похолодело внутри.

– А ощущение давления, влажного воздуха. Оно тоже пришло сверху?

Мэннинг кивнул.

– И вы бежали до самой Саванны? Это ведь около четырех миль.

– Бежал, потом шел и снова бежал. Я плохо помню. Пьяный был и психанул к тому же.

– А почему вы не вызвали помощь по телефону?

– Я его где-то выронил. Светил им вместо фонарика. Наверное, он разбился о надгробие или обо что-нибудь еще, потому что сразу погас.

Со стороны входа послышался вой сирен. Пендергаст достал телефон и объяснил Делаплейн, куда идти. Вскоре Колдмун разглядел, как на аллее тормозят фургон криминалистической службы, несколько автомобилей, а следом за ними и фургон медэкспертов. Им пришлось остановиться в отдалении, но через минуту-другую вся толпа направилась по извилистой дорожке, приближаясь к Пендергасту и Колдмуну.

Первой появилась Делаплейн, возглавляя колонну специалистов, несущих оборудование.

– Происшествие случилось вот на этом участке, – сказал Пендергаст. – Из соображений безопасности следует оцепить площадь в половину акра между двумя дорожками.

Делаплейн распорядилась натянуть ограждающую ленту вокруг участка, а криминалисты переоделись и приступили к работе. Подошедший Шелдрейк кивнул Пендергасту и Колдмуну.

– Не возражаете, если я заберу вашего свидетеля?

– Как вам будет угодно.

Включив диктофоны, Шелдрейк и Делаплейн увели несчастного Мэннинга. Колдмун повернулся к Пендергасту:

– Что вы об этом думаете?

– Я собираюсь немного пройтись и поразмышлять над этой загадкой. Буду признателен, если вы останетесь здесь на случай каких-либо неблагоприятных происшествий.

К этому Колдмун уже привык – точно так же все происходило и на кладбище в Майами.

– Само собой.

Пендергаст ушел, заложив руки за спину, как будто отправился на ежедневную прогулку. Спустя не так уж много времени снова послышался шум. Колдмун обернулся и увидел приближающуюся съемочную группу с камерами и звукозаписывающей аппаратурой. Это был тот самый парень по фамилии Бэттс.

Группа подошла к полицейскому оцеплению, и Бэттс тут же затеял спор с патрульным, остановившим его. Вместе с ним был другой мужчина, высокий и серьезный, которого Колдмун запомнил по той встрече на парковке перед зданием администрации округа. Как его зовут? Мужчина уже раскрыл свой кофр, расстелил на земле кусок бархата и начал выкладывать на него всевозможные диковинные приспособления. Вдали показались и другие представители прессы.

Похоже, слухи уже разлетелись во все стороны.

Колдмун подошел ближе, чтобы в случае необходимости помочь полицейским разобраться с прессой.

Он вспомнил фамилию специалиста по сверхъестественным явлениям: Мюллер. Этот парень достал из бархатного мешочка серебряную лозу и начал обходить с ней полицейское оцепление. Обе камеры нацелились на него.

– Я чувствую, – произнес он глубоким голосом. – Я чувствую… мощную спиритуальную турбуленцию.

Серебряная лоза дрожала и дергалась, как будто по собственной воле.

– Очень мощную.

«Что за куча čheslí!» – подумал Колдмун, хотя и отметил невольно, что зрелище было весьма впечатляющим. Полицейские в оцеплении тоже заинтересовались, хотя и трудно было точно сказать, поверили они или нет.

– Здесь случилось что-то злое, – поднялся на тон выше голос Мюллера, когда серебряная штуковина указала на центр огражденного участка. – Случилось совсем недавно. Очень интенсивная турбуленция!

– Не переходите за черту, сэр! – предупредил один из полицейских.

Серебряная лоза продолжала дрожать и дергаться. Вслед за ней затрясся всем телом и сам мужчина. Камеры приблизились.

– Оно здесь.

Он двинулся к ленте оцепления, но полицейские снова мягко преградили ему дорогу.

– Зло! Это зло! – с горячностью зашептал он.