В связи с этим она высказалась так: «Частная жизнь для меня привычна. Я никогда не занималась политической деятельностью в России, и я, тем более, не намерена заниматься ей здесь». И завершила свой ответ: «У меня нет политической философии».

Сравнивая условия жизни в Советском Союзе в сталинскую эпоху и в последующее время, Светлана, прежде всего, говорила о необходимости обеспечить для писателя свободу творчества. Напомнив о том, что она «не одобряла политику отца», она заявила: «Я думаю, что многие люди в составе ЦК и Политбюро партии должны нести ответственность за те решения и действия, в которых был обвинен только он». Когда она сделала это заявление, в ЦК насчитывалось 360 членов, а в Политбюро – 11. Биографии этих одиннадцати ведущих государственных деятелей свидетельствуют о том, что именно они проводили сталинский курс.

С уходом в отставку Хрущева, ближайшего помощника Сталина, с исторической сцены сошел наиболее яркий последователь вождя. Лазарь Пистрак в книге «Большой тактик: приход Хрущева к власти» документально подтверждает его участие в «величайшем кровопролитии, которое когда-либо имело место, когда одни члены партии уничтожали других, своих товарищей». Хрущев превозносил Сталина до небес во времена «культа личности», и он же, конечно, был наиболее последовательным его обличителем после его смерти.

Роберт Конквест, английский и американский историк и писатель, замечает: «Иногда появляются утверждения, что поколение Брежнева и Косыгина – первое, которое не несет ответственности за сталинский террор». Но это «верно только в очень узком смысле, что никто из них не занимал высокие посты и не нес прямую ответственность на общенациональном уровне» за политические чистки 1930-х годов. Он подчеркивает, что все они занимали «ответственные должности в 1952–1953 годах, период жестких репрессий», и, «будучи рядовыми членами партии, получили повышение во время Большого террора».

Леонид Ильич Брежнев во время правления Сталина занимал второстепенные партийные и государственные должности. Косыгин, Председатель Совета министров СССР, был важным консультантом Сталина по экономическим вопросам. В 1948 году был назначен на пост министра финансов, в этом же году стал членом Политбюро. Ведущий идеолог компартии Михаил Суслов, вероятно, наиболее сильное связующее звено между современным Политбюро и членами партии сталинской эпохи. Его политическая карьера началась в 1931 году в аппарате Центральной контрольной комиссии ВКП(б). В 1947 году назначен на должность начальника Управления пропаганды и агитации ЦК КПСС, с 1949 по 1950 год был главным редактором газеты «Правда». Советский партийный и государственный деятель Александр Николаевич Шелепин тоже проявлял большую активность, хотя был гораздо моложе Суслова, и не столь выдающимся. С началом большевистского террора ассоциируется Арвид Пельше, участник Февральской революции 1917 года и член Петроградского совета, который в 1918 году работал в московской ВЧК.

Что касается остальных членов Политбюро, то среди них осталось совсем немного тех, кто трудился в сталинское время. Два известных представителя поколения Хрущева – Алексей Микоян и Николай Шверник ушли в отставку после съезда компартии в 1966 году. Наследники Сталина вынесли его тело из Мавзолея на Красной площади и похоронили у Кремлевской стены, оставив в качестве памятной реликвии истории большевизма только тело Ленина.

Подводя итог своим размышлениям о преступлениях сталинского режима и о вине тех, кто принимал в них активное участие, Светлана заявляет: «Я чувствую, что в некоторой степени я тоже ответственна за эти страшные поступки, за убийства невинных людей; однако я понимаю, что ответственность за это лежит, прежде всего, на коммунистической идеологии и партии в целом…»

Глава 14. Будущее Светланы. Надеяться – значит бояться

«Если ты не дочь Сталина, то тогда кто же ты?»

Это вопрос, который люди могут задать Светлане, в то время когда она пытается обрести свою новую идентичность.

Если бы она не была дочерью Иосифа Сталина, она бы не очутилась в США; никто бы не стал слушать ее; ее жизнь и ее слова ничего бы не значили для других, кроме нее самой. Ее жизненный опыт уникален только потому, что она сама уникальна, единственная в своем роде. В противном случае ее разочарования остались бы только ее личным опытом.

Она ни «госпожа Джугашвили», ни «госпожа Аллилуева», ни просто «Светлана»; в представлении людей она никакая не политическая фигура. За ней маячит тень человека в Кремле, который держал почти 200-миллионную нацию в состоянии постоянно нараставшего террора. Не было такого проклятия, которое не было бы произнесено в его адрес, как и не было прежде столько славословий в его честь во время его правления.

Светлана Иосифовна Сталина не может избавиться от призрака своего отца. Как и мир не может заставить ее отречься от него. В этом нет никакой нужды. Ско-рее всего, мир может припомнить трогательное свидетельство дочерней верности. Было 5 марта 1966 года, прошло тринадцать лет со дня смерти Сталина. В советской прессе, которая славила его на протяжении десятилетий, не появилось ни одной заметки об этой дате. Никто не пришел на его скромную могилу. Светлана дожидалась, когда кремлевские куранты пробьют двенадцать часов и произойдет смена почетного караула, чтобы возложить цветы. Быстро и молча она положила небольшой букет в целлофане на каменную надгробную плиту с именем ее отца.

Только она помнила о нем. Все другие забыли.

Не говоря уже об унаследованных чертах характера Светланы, она является представителем поколения, которое вследствие самого фактора своего рождения в известную историческую эпоху, несет за все происшедшее свою долю ответственности. Она могла бы возмущаться, и совершенно справедливо, тем, что советский режим смотрел на нее, как на государственную собственность. Но она не могла не стать определенным символом. Она вполне могла бы провести несколько лет в индуистском ашраме, занимаясь медитацией, или преподавать русский язык в частном гуманитарном колледже в Денисоне на Среднем Западе, или выйти замуж за техасского миллионера, или вернуться в Россию и стать членом Союза писателей, но, несмотря на это, отныне она становилась символом.

В некотором смысле эта женщина повзрослела очень поздно. Советское государство, назначившее ей пенсию, предоставившее квартиру и работу, постаралось прочно привязать ее к себе. Выступая в качестве главного родителя, оно, по сути, сказало ей: «То, о чем ты не знаешь, не будет ранить тебя!» В результате Светлане пришлось многое наверстывать, особенно в тех областях знания, которые ни она сама, ни кто-либо еще даже и представить себе не могли. Начиная от философии религии и заканчивая экономической психологией. Что было особенно важно – теперь ее интеллект мог развиваться свободно.

Ее вывод, что вина лежала не только на Сталине, был воспринят положительно. Это