Шрифт:
Закладка:
– Госпожа, – не удержался я. – Кому нужен недоучившийся маг? Позже, когда я стану умелым, – быть может, но не сейчас. И я не хочу быть пешкой. А ведь именно вы меня ею сделали.
Шериада рассмеялась, разглядывая меня в сумраке комнаты. А потом вдруг серьезно сказала:
– Наивный Элвин, я здесь ни при чем. На самом деле я – единственная, кто оберегал тебя все это время и кто тобой не играл. Ты даже не представляешь, какой это соблазн – держаться в стороне от шахматной доски, – она покачала головой. – Но раз ты считаешь, что покровитель тебе не нужен – что ж, так тому и быть. Я обещала Лэйену оставить тебя в покое. И я это сделаю. Твоя магия раскрылась, у тебя есть деньги, ты теперь можешь все. Отныне справляйся сам.
Глава 6
Все нуклийские волшебники в той или иной мере владеют даром предсказаний. Здесь никого не удивишь, например, вещим сном. Скорее наоборот, от этой напасти стремятся избавиться. В ход идут и зелья-блокаторы, и заклинания, и даже артефакты, потому что нуклийцы понимают: знать, когда с тобой случится беда, иногда страшнее самой беды.
Абсолютно все предсказания здесь сбываются, а волшебники, которые пытаются изменить судьбу, – просто глупцы.
Самый яркий пример такого глупца – предшественник Сиренитти, предыдущий король Нуклия. Он пожелал узнать, кто его убьет, и однажды ночью увидел вещий сон. Ему приснилась девочка-подросток. Лица Повелитель, к сожалению, не разглядел, поэтому наутро во дворец привезли всех девочек Нуклия от восьми до шестнадцати, владеющих хоть каплей магии. Повелитель казнил всех, но сон продолжал его преследовать. Тогда король отправил слуг в Средние миры – охотиться за юными волшебницами. Девочек отправляли в Розовый дворец, где Повелитель первое время ограничивался быстрой казнью, потом же вошел во вкус и обратился к пыткам. Сиренитти показала мне однажды свою правую руку без флера. Жуткое зрелище. Раньше меня стошнило бы от одного вида таких шрамов, но тогда я уже достаточно прожил в Нуклии и к подобному привык. Я только спросил ее тогда:
– А дальше?
Потому что на одной только руке обезумевший Повелитель не остановился бы.
– А дальше он не успел, – ответила королева. – Он добрался до плеча и пообещал сделать то же самое с моим братом. Иногда я думаю, что случилось бы, если бы он промолчал? Наверное, я бы умерла.
Одиннадцатилетняя девочка убила Повелителя той ночью, и наутро на трон взошла новая королева.
Сиренитти не любит об этом вспоминать.
Но вернемся к моему рассказу. Итак, Шериада ушла, а я снова отослал Ори и преспокойно лег спать, уверенный в том, что проснусь через три-четыре часа с головной болью от недосыпа, разбитый и усталый. На сны у меня в такие ночи просто не находилось сил.
Но я ошибся. Мне приснился Криденс, что само по себе было неприятно.
Вдобавок мне приснился его отец, что уж совсем не радовало.
Они стояли посреди роскошной комнаты, в которой с некоторым трудом угадывался кабинет… Или выставочный зал музея, потому что количество картин на стенах, а также статуй и прочих роскошных вещей, которые демонстрируют богатство владельца (похоже, в Нуклии тоже) было невероятным.
– Почему я просто не могу его убить? – говорил Криденс, и то ли свет от магического фонаря так бросал тени на его лицо, то ли он и правда умудрился скривиться столь жутко, но у меня сердце екнуло от его вида.
Лорд Виета, словно специально закутанный в сумрак (вряд ли, просто фонари здесь маскировались под светлячков и летали совершенно хаотично) снисходительно посмотрел на сына. А потом ударил – да с такой силой, что Криденс отлетел к стене, чудом не разбив статую. Картины над ним вздрогнули.
Светлячки испуганно носились по комнате, пока Ворон вытирал кровь из-под носа. Может, поэтому у него такой хищный профиль? Если в этой семье принято так общаться, то это неудивительно.
В любом случае, этот удар Криденса нисколько не смутил.
– Он – ничтожество, отец. Если нам всего лишь нужно привлечь внимание Сиренитти, то почему я не могу выпить его и убить? Отец, прошу, я давно хочу…
– Твои желания не имеют никакого значения, – голос лорда Виеты звучал так равнодушно, словно он не с сыном разговаривал, а с той самой уцелевшей статуей. – Мальчишка поможет нам не только привлечь внимание королевы, но и подобраться к ней ближе. Сиренитти явно показала, что заинтересована в нем. Он станет отличной приманкой.
– Отец, даже она не столь глупа…
– Я сказал, что ты приведешь его сюда живым, значит, ты это сделаешь. – Лорд Виета подошел наконец к сыну, взял его за подбородок и сам аккуратно, вышитым платком, отер его кровь. – Кому ты верен, Криденс?
– Семье.
– Именно. А если ты все же прав… Что ж, он блондин.
Лорд усмехнулся и напомнил мне на мгновение Руадана. Тот тоже что-то говорил про блондинов, но разве это касалось не Шериады? Или в роду королевы страсть к светловолосым передается по женской линии? Не думаю, что меня это удивило бы.
Сон изменился, и я снова увидел Криденса, но на этот раз не в роскошной комнате, а на смутно знакомой мне серой улице с порталом. Он мерно, словно маятник, крутил в руках артефакт – я постарался получше запомнить, какой. Солнце, заключенное в шестеренку, все это вращалось, и знаки на ободке…
На знаках я отвлекся, потому что узнал человека, который выходил из портала. И в ту же секунду узнал улицу: здесь мне стало плохо, когда я возвращался от Алии. Отсюда меня забрала Шериада.
Из портала выходил я. Криденс ждал меня.
– Господин?
Я распахнул глаза, и сон исчез. Ори замер надо мной, в его шею упирался клинок, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это мой кинжал и держу его тоже я.
И еще немного времени, чтобы разжать пальцы.
– Господин, прошу прощения, – так, словно ничего не произошло, сказал Ори, выпрямляясь. – Вы стонали, и мне показалось…
– Дай… блокнот… с тумбочки. – Я дышал как после пробежки. – И карандаш. Пожалуйста.
Ори немедленно повиновался. С меня ручьем тек пот, карандаш выскальзывал из пальцев,
