ними передвигаться.

Трудно сказать, сколько времени и усилий потребовалось, чтобы создать этот удивительный погребальный комплекс в толще меловой горы, вытесать стены и потолки, вынуть и протащить сквозь тесные коридоры и шнурники сотни тонн породы…

— Это что, какое-то кладбище? — спросил он, медленно приходя в себя.

— Здесь погребены те, кто окончил свой жизненный путь в монастыре. Судя по датам на саркофагах, костницу построили еще в пятнадцатом веке. Когда-то помещение представляло собой природную карстовую полость, а древние строители превратили ее в подземный некрополь…

— Но это же невероятно! — пробормотал он.

Сделав шаг, он с удивлением обнаружил, что проход между гробами густо устлан фиолетовыми листьями. Они были везде, покрывая каждый сантиметр пола, подобно дерну. От слежавшегося растительного слоя поднимался знакомый сладковатый запах.

— Выходит, белокровица просто используется как дезинфектор? — догадался он. — Это то, что ты пыталась мне объяснить? Хранить покойников в подземелье опасно, а белокровица — активный природный антисептик, вроде шалфея или ромашки… Убивает микробов и обеззараживает помещение. Так это и есть ваша тайна?

Он ощутил нечто вроде разочарования.

— И многие знают об этой… костнице?

Девушка пожала плечами.

— Все.

— Что значит — все? — опешил он. — Получается, вся деревня в курсе?

— Неважно, сколько людей об этом знают. Главное, что они хранят тайну. Пока все молчат, останки наших дедов в безопасности.

— Это понятно. Если кто-нибудь проговорится, то сюда придут ученые, исследователи, просто любопытные… Пещеру небось закроют, а все ценное растащат по музеям и институтам.

— А сейчас костница принадлежит нам, и никто ее у нас не отберет, — с вызовом сказала она. — Мы сами способны ухаживать за нашими предками, а белокровица помогает сохранить останки в идеальном состоянии.

— В идеальном состоянии… — пробормотал он. — Покойники, значит, но в идеальном состоянии.

Он приблизился к ближайшему саркофагу и коснулся ладонью плиты, покрытой письменами сверху донизу. Многовековой холод прошлого обжег кожу.

— А что это за надписи?

Он провел пальцем по строчкам, пытаясь прочитать вырезанные слова. Это, видимо, та самая азбука, с помощью которой Кирилл с Мефодием переводили греческие священные книги на понятный славянам язык. Большинство из букв имело знакомые очертания, но смысл по большей части от Антона ускользал.

«Затворник Феофан. Болши сея не имам радости, да слышу моя чада во истине ходяша».

Это как?

— Это из третьего послания Иоанна, — пояснила девушка. — Нет радости для меня больше, чем слышать, что дети мои познали истину.

Взявшись за край, он попытался сдвинуть плиту, которая почти сразу подалась, сместившись на несколько сантиметров. В воздухе появился слабый гнилостный запах.

— Нет!

Невзирая на возглас Надежды, он толкнул плиту, приоткрыв верхнуюю часть саркофага. Луч фонарика соскользнул внутрь.

Утопая в фиолетовых листьях, как в перине, в гробу лежал человек. Его длинные седые волосы были аккуратно расчесаны на пробор. Бледный, обтянутый сухой кожей череп с достоинством покоился на подушке из листьев. В сложенных на груди руках покойник держал распятие, а запавшие глазницы его были накрыты листочками белокровицы.

Казалось, время не тронуло ни кожу его, ни тело, и даже белый покров, в который был завернут труп, сохранил и свежесть, и белизну. На мгновение Антону почудилось, что, сбросив листья, сухие веки сейчас раскроются и на него обратится тяжелый мудрый взгляд, исходящий из вечности.

Это была превосходно сохранившаяся мумия, настолько аутентичная, что фараоны нижнего и верхнего царств, пожалуй, отдали бы все свои пирамиды за то, чтобы их подготовили к загробной жизни с таким же искусством. Только теперь Антон в полной мере оценил слова девушки об идеальном состоянии.

Из ноздри затворника вдруг вылезло мелкое насекомое вроде мушки, осмотрелось и продолжило путь по верхней губе. Обогнув восковую скулу, насекомое подобралось к ушной раковине и исчезло в слуховом проходе.

Он застыл перед саркофагом, не в силах отвести глаз от этого зрелища, но Надежда в одно мгновение задвинула крышку.

— Пожалуйста, больше так не делайте!.. Мы открываем домовины только раз в год.

— На техобслуживание? — машинально спросил он.

— Со временем листья выдыхаются и теряют свои свойства, — пояснила она. — Чтобы поддерживать микроклимат, белокровицу нужно менять на свежую.

— Как получается, что трупы сохраняются так, словно их заспиртовали?

Надежда прикоснулась пальцем к матовой поверхности саркофага.

— На самом деле этого не знает никто. Сам профессор Чурилов называл это эффектом «спящей красавицы». По его словам, белокровица способна усиливать жизненные токи организма, даже если организм мертв. Но все его идеи были признаны не имеющими отношения к науке. В академии наук его открыто называли шарлатаном. А он просто был необыкновенным человеком. Вы знаете, что Чурилов всю жизнь работал над «аппаратом жизни»? Так он называл аппарат искусственного кровообращения и вентиляции легких. Это была грандиозная идея — создать машину, которая бы подерживала в умирающем человеке жизнь. В то время это было чистой фантастикой…

— Значит, Чурилов тоже похоронен здесь, в костнице?

— Нет. Говорят, что он выехал за границу и умер там.

— Значит, не успел использовать эффект на себе…

Его мысль начала работать в другом направлении.

— Получается, вы храните в тайне существование этого склепа… — подумал он вслух. — И тут появляется иностранец, который интересуется пещерами, собирается их исследовать и раззвонить о них по всему миру. Вы не боитесь, что ему удастся, пусть случайно, обнаружить вашу костницу?

— Не думаю, — быстро ответила Надежда. — С виду он не настолько сообразительный. Найти костницу в пещерных ходах невозможно, если только не знаешь точно, где искать.

— Ты привела меня сюда, чтобы убедиться, что ваша костница в порядке, — догадался он. — Пропажа иностранца тут не при чем… А я все ломал голову, зачем мы здесь?

Несмотря на то, что он устал и измотался за последние дни, после этого открытия он неожиданно почувствовал облегчение, словно вытащил из тела ноющую занозу.

Надежда молчала. Он и не ожидал от нее признаний. И так было ясно, что он прав.

— Ну, и что теперь? — спросил он. — Скорее всего, сюда он еще не успел добраться. Но если пещеру начнут основательно изучать, то рано или поздно ваш секрет раскроется.

— Решение уже принято, — помолчав, произнесла она. — Здесь достаточно белокровицы, чтобы поддерживать нужный микроклимат на долгое время. Мы сделаем так, что костница исчезнет.

— Как?!

— Запечатаем шнурник, — пояснила она. — Нужно всего лишь замуровать отверстие, и проход в склеп исчезнет, словно его и не было. Никто и никогда не сможет обнаружить это место. А через много лет, когда придет время, мы вернемся.

— И кто это решил? У вас что, какой-то совет директоров?

— Так решила я сама, — просто сказала она. — В деревне никто не должен