далеко отсюда?

— Железнодорожная станция? — удивилась она. — По-моему, ближайшая находится в Киселевке, это километров семь от Мелогорска.

После осторожной паузы она сказала:

— А, теперь понимаю. Вы намекаете на то, что Феликс… сбежал?

Антон раздумывал, стоит ли выкладывать все начистоту.

Единственное, что его смущало — это надпись на ящике.

Все вело к тому, что сам ящик принадлежал Феликсу, и надпись сделана им же. Если ящик предназначался к отправке на станцию, то очевидно, речь идет о железнодорожной станции. Ну уж не атомной точно. Здесь все сходится. Молодой человек решил попытать удачи в карточной игре, проиграл деньги… Когда ситуация накалилась, пришлось срочно эвакуироваться. Быстрые тревожные сборы и скорей на станцию, на ближайший поезд. Пожитки разбрасываются по ящикам. В спешке одна из коробок остается под столом.

Но какой смысл выводить на ящике надпись «На станцию», если весь багаж в любом случае едет с тобой на ту же самую станцию? С точки зрения логики это было излишним. Надпись приобретала смысл, если некоторые из ящиков предназначались на станцию, а остальные, например, в аэропорт.

Эта мелкая детель портила всю стройную доказательную базу.

— У меня только две версии, — честно сказал он. — Правда, одна сомнительная, а другая неприятная… Боюсь, что обе вам не понравятся.

Пока он рассказывал, Надежда молча продолжала двигаться по тропе, не снижая скорости. Но когда он перешел к «неприятной» версии, она замедлила шаг.

— Я знаю, что Феликс завязал отношения с криминалом, с картежниками, с кем-то еще. Ему зачем-то нужны были деньги. Много денег… О тех людях, с которыми он связался, говорят страшные вещи. Возможно, с ним случилось непоправимое… Но упаковать багаж, как вы говорите, купить билет и уехать на поезде он просто не мог. Для этого надо знать Феликса. Он же настоящий дикарь. Он ни разу в жизни не выезжал дальше Мелогорска, и даже за продуктами в магазин неохотно ходил, а уж в город его нужно было буквально силой тащить. Все, что вы рассказали — совершенно не про него…

— Но тогда о какой станции идет речь? — спросил Антон. — Полярной?

— Мне кажется, я догадываюсь, в чем дело, — помедлив, сказала она. — Если я права, то этот ящик не имеет отношения к Феликсу. Это вещи его отца, Владимира Максимовича Велесова. По-моему, он работал инженером или электриком на какой-то станции, во всяком случае до меня долетали обрывки разговоров, где упоминалось это слово. Я так думаю, речь шла о станции технического обслуживания. Или какой-нибудь тракторной станции…

Антон задумался.

— Вы говорили, он умер?

— Да, глупая смерть… Ловил рыбу, полез на дно реки, чтобы отцепить крючок. Нырнул… и уже больше не вынырнул. На глазах у множества свидетелей. В том месте омут глубокий, даже тело так и не нашли, видно, засосало илом. Как всегда, пьяным был… трезвым я его почти не видела. Он мог неделями пропадать где-то на своей станции, а потом внезапно оказаться дома. Прихожу к Феликсу делать уроки, а он лежит на диване в бессознательном состоянии, только самогоном несет, как из бочки. Хотя Владимир Максимович не напоминал алкоголика. Представительный, породистый такой мужчина. Жаль, он ведь тоже прямой потомок графа Велесова.

— Да-да, я знаю, — пробурчал Антон. — Есть тут хоть кто-нибудь, кто еще не породнился с этим семейством?!

— В этом все дело, — призналась она. — Здесь каждый приходится другому родственником, другом, сватом или еще кем-то. Думаете, почему я попросила помочь именно вас? Местные связаны друг с другом множеством обязательств. Вы же человек посторонний, никому не обязаны. Вам легче установить истину.

— Да я, вроде как, ничего пока не установил, — кисло ответил он.

— Сейчас это уже не важно. Честно, я вам очень благодарна. Но теперь… в общем, ваша помощь уже не нужна.

Антон был озадачен.

— То есть вы меня увольняете с этого м-м-м… задания? — уточнил он, испытывая странную смесь облегчения и разочарования. — Значит, уже не хотите знать, что случилось с Феликсом?

— Ой, хочу, конечно! Но дело в том, что я отдала книгу другому человеку.

— Какому человеку?! — вздрогнул он.

— Вы его не знаете. Это мой… скажем так, знакомый. Хороший и порядочный человек. Раньше я сомневалась, стоит ли к нему обращаться. Напрасно! Он очень умный. Нужно было сделать это с самого начала. Представьте себе, он мгновенно все разгадал! Сразу сказал, что догадывается, зачем Феликс оставил книгу и что означают подчеркнутые слова.

— И что же? — хмуро спросил Антон.

— Ну, этого он пока не говорит, — призналась она. — Ему нужно время, чтобы осмыслить все до конца. Но главное, он точно знает, что Феликс жив.

— Да? И где же он… живет?!

— Здесь, — просто сказала она.

— Э-э-э… Здесь? — повторил он, не веря своим ушам.

— Да, здесь, рядом с нами. Но не будем пока об этом… Обещаю, я все расскажу, когда придет время.

* * *

Озадаченный, Антон умолк, но надолго его не хватило. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но девушка внезапно остановилась и луч ее фонарика погас.

— Там кто-то есть, — прошептала она.

Впереди открывалась прогалина с редкими силуэтами деревьев, смутно различимых в хлопьях тумана.

Между деревьями двигалась тень. Оттуда, где стояли Антон с Надеждой, рассмотреть детали было трудно. Это был или человек, или животное, способное передвигаться на задних лапах. Присмотревшись, он с ужасом заметил, что тень раздвоилась.

«Страшно робкому зайчишке-беляку…»

— Медведи? — выдохнул Антон. Его прошиб пот, несмотря на то, что воздух здесь был прохладный.

Вместо ответа Надежда схватила его за рукав и настойчиво потянула в сторону. Подчинившись, Антон сделал шаг влево, но зацепился носком за корягу и с шумом повалился в кусты. Девушка бросилась ему помогать. Восстановив равновесие, Антон увидел, как впереди мигнула огненная точка, а следом раздался громкий хлопок, эхом раскатившийся по лесу. На голову немедленно посыпалась кора и древесная труха.

Он не сразу понял, что случилось. А когда догадался, то вначале ощутил не страх, а скорее недоумение. Это казалось полной бессмыслицей. Зачем кому-то понадобилось в него стрелять?

Надежда настойчиво потянула его дальше, в глубь леса. Он побежал за ней на ватных ногах, сердце прыгало, а по лицу больно хлестали ветки.

Вслед им больше никто не стрелял, но Надежда не останавливалась, пока они не пробрались сквозь густой участок леса и оказались в подлеске. Когда прошел первый шок, он почувствовал острый приступ говорливости.

— Это был человек… — пробормотал он. — Один или двое… Он стрелял в нас и промазал.

Девушка сохраняла молчание. Только когда вышли в подлесок и впереди показался темный склон, она высказалась:

— Он не промахнулся. Просто выстрелил вверх.

— Зачем?! Хотел напугать? Это