забыла, зачем пришла.

Она нахмурилась.

— Это все из-за этого Патрика. Понимаете, я его отговаривала, как могла. Одному в лесу опасно, там медведи, волки, кабаны! Тем более он толком не знает, куда идти. Но он как взбеленился, говорит, пойду и выкурю всех из пещеры. По-моему, у него не все дома.

Антон начал медленно соображать, что произошло.

— Так он, значит, на карьер отправился?

— Его хозяйка говорит, что ушел с утра и до сих пор не возвращался. А телефон не отвечает…

Антон отдавал себе отчет, что никакого сочувствия к этому рыжему нахальному человеку не испытывает. Если взрослый образованный человек решил отправиться глухим лесом в какие-то пещеры с одному ему понятной целью, то так тому и быть. Ничего страшного. Пусть его разок медведь пугнет. Это ему не по Елисейским полям разгуливать, тут места глухие, разбойные. Представляя с некоторым злорадством, как рыжий лезет на дерево, спасаясь от щелкающего клыками кабана, у Антона даже приподнялось настроение.

— Вот и замечательно. Пусть познакомится со своими лесами и угодьями вживую… А то наследство ему подавай. Кстати говоря, нету там никаких сектантов, это выдумки все…

Надежда укоризненно на него посмотрела.

— Он мог заблудиться в лесу, сломать ногу, потеряться в пещерах… если у него и вправду хватило дурости туда полезть. Даже подготовленный человек там рискует, а уж что касается его… Вспомните, он застрял в обычной компостной яме.

— Если вы так за него беспокоитесь, то позвоните в полицию. Пусть вызовут спасательный отряд, или что там у них есть.

Словно не слыша его последних слов, девушка продолжала:

— Последний раз его видели в подлеске, там лесная тропа, которая ведет к старому карьеру. Если отправимся сразу, то через час будем на месте. Мы пойдем тем же самым путем, поэтому есть шанс, что обнаружим его в лесу. Если нет, мы спустимся в подземелье. Не исключено, что он провалился в один из колодцев, это очень опасные места. Я взяла фонарик и веревки…

Антон выслушал ее с вынужденной улыбкой, как занятой человек, которого ребенок тянет погулять в самое неподходящее время.

— Мало того, что один сдуру пропал в лесу, так вы и мне предлагаете туда же?

Надежда возразила:

— Вдвоем не заблудимся. Дорогу я знаю хорошо. И в пещерах много раз бывала.

— Но почему я? — спросил он, словно спрашивая самого себя. — Я что, напоминаю эксперта по выживанию или этого… спелеолога? Больше в деревне никого не нашлось?

— Вы — дачник, — просто объяснила она. — Делать-то вам все равно нечего. В окнах у вас свет — значит, все равно не спите. Я могла бы позвать кого-нибудь из наших, но людям с утра вставать и собираться на работу.

— А мне, значит, спать не обязательно?

Незабудковые глаза смотрели на Антона с укором.

— Скажите прямо, вы в лес боитесь идти?

— Я не боюсь, — возразил он, пытаясь воззвать к ее рассудку. — Плевать мне и на лес, и на медведей. Я просто не хочу быть идиотом. Это же разные вещи. Поймите, мы с вами что — спасательный отряд? У нас ни оборудования, ни средств связи… что мы сможем сделать в глухом лесу? Вам что, больше нечем заняться? Кстати, мне удалось продвинуться в деле о Феликсе…

Надежда подняла голову.

— Что вам известно?

— Многое, очень многое, — он ухватился за соломинку со сноровкой опытного утопающего, как школьник изобретает причины остаться дома, страшась завтрашней контрольной. — Во-первых, есть очень правдоподобная версия о том, почему он исчез… Во-вторых, мне кажется, я догадываюсь, куда он исчез. Да, это всего лишь предположение, но вместе мы могли бы…

— Это очень хорошо, — взволнованно сказала она. — Замечательно. Я знала, что у вас получится. Вы мне все подробно расскажете, пока будем добираться до карьера. Времени у нас будет много…

* * *

Как только они спустились к оврагу, Надежда свернула на неприметную тропу вдоль склона, в противоположную от реки сторону. Луч фонарика выхватывал белесые пятна обнажившегося мела. Постепенно тропа забирала влево, пошел кустарник и редкий лес.

От ночной сырости Антона слегка познабливало. Он плелся позади, раздражаясь оттого, что колючие ветки цепляются к одежде. Они еще не успели добраться до опушки, как он уже раскаялся в том, что поддался на уговоры.

Впереди плотной темной стеной маячил лес. Кусты и деревья сливались в однородную угрюмую массу. Жутко было представить, что в него можно проникнуть вот так вот просто, без разрешения от высших лесных сил.

«Страшно робкому зайчишке-беляку. Много у него в лесу врагов», — вспомнилась полузабытая фраза из учебника.

Едва они ступили на лесную тропу, как вокруг раздались голоса потревоженных ночных обитателей и десятки кривых сучьев потянулись к Антону, норовя ткнуть в глаз.

— А что, медведи вправду тут водятся? — спросил он с наигранной веселостью, отчасти из любопытства, отчасти из желания услышать человеческий голос.

Не оборачиваясь, Надежда ответила:

— Попадаются все реже и реже. Говорят, лет десять назад медведица напала на грибника. Но есть не стала. Так, обглодала немного. Видно, не голодная была.

Антон собирался поинтересоваться насчет других врагов зайчишки-беляка, но теперь это желание у него пропало.

— Не беспокойтесь, — обронила Надежда. — Это же человеческая тропа, ее звери обходят стороной. У них свои тропинки есть, звериные. Главное — не вторгаться в их личное пространство. Здесь, в лесу, каждый сам по себе обитает, у каждого свой угол. Медведь любит бурелом, а кабан держится поближе к воде, потому что ему нравится в грязи вылеживаться…

— Откуда тут в лесу вода?

— Весной река разливается и затапливает овраги, — пояснила она. — Можно на лодке доплыть до самого Водяного. Поэтому село так и называется. Здесь низины круглый год стоят заболоченные…

— Подождите, так тут и болота есть?

— Конечно. Ну, топкие места всегда узнаешь, — произнесла она. — Там почва такая, мягкая… и запах стоит особенный. Вот как захлюпает под ногами, значит, уже пришли. Но мы болота обойдем стороной, где начинается сосняк, там почва сухая.

Сейчас они пробирались по самой чаще, куда почти не просачивался лунный свет, затененный сомкнутыми кронами деревьев, но Надежда шла быстро и уверенно, лишь на секунду приостанавливаясь, чтобы подсветить фонариком торчащее на пути корневище или отодвинуть мешающую ветку.

— Далеко отсюда до пещер? — спросил он.

— Не очень, может быть, километр или больше. Эта тропа тянется до самой Березнянки, но я надеюсь, что так далеко Патрик не мог зайти. Скорее всего, он заблудился в районе пещер. Там мы и будем его искать.

Он сжал в кармане теплый прямоугольник «янтарной» пластины, которую вытащил из электрощитка перед тем, как покинуть дом.

— А станция