Шрифт:
Закладка:
В той мере, в какой он был способен и квалифицирован, он отпустил мне грехи. Он дал мне благодать. Он велел мне поднять голову, идти вперёд, использовать этот опыт, чтобы сделать мир лучше. Стать учителем этого мероприятия. Хеннерсу, подумал я, понравилось бы, как это звучит.
Хеннерс с его любовью к преподаванию.
Что бы я ни делал, всё громче раздавались призывы отстранить меня от службы в армии. Высшее руководство, однако, держалось стойко. По их словам, если принц Гарри во время службы в армии будет изображать фюрера, его накажут.
Но он ещё не в армии, добавили они.
Так что он совершенно свободен быть тупицей.
52
ОН ДОЛЖЕН БЫЛ СТАТЬ НАШИМ НОВЫМ личным секретарем: его звали Джейми Лоутер-Пинкертон. Но я не помню, чтобы мы с Вилли называли его как-то иначе, чем JLP.
Надо было просто назвать его Марко II. Или, может быть, Марко 2.0. Он должен был заменить Марко, но также и стать более официальной, подробной, постоянной версией нашего дорогого друга.
Нам сказали, что всё, что Марко делал неофициально, присматривал, направлял и консультировал, JLP теперь будет делать официально. На самом деле именно Марко нашел JLP и порекомендовал его па, а затем обучил его. Так что мы уже доверяли этому человеку с самого начала. Он пришел с этой важнейшей печатью одобрения. Марко сказал, что он хороший человек.
Глубоко спокойный, слегка чопорный, JLP носил блестящие золотые запонки и золотое кольцо с печаткой, символы его честности, постоянства и непоколебимой веры в определённую разновидность непоколебимого стиля. У нас всегда было ощущение, что даже в утро Армагеддона JLP наденет эти амулеты перед выходом из дома.
Однако, несмотря на слюни и лоск, на эмалированную внешность, JLP был силой, продуктом лучшей военной подготовки Британии, что означало, помимо всего прочего, что он не занимался ерундой. Он не занимался этим сам, не давал заниматься другим, и все, повсюду, казалось, знали. Когда британские официальные лица решили начать массированное наступление против колумбийского наркокартеля, они выбрали JLP для руководства. Когда актёр Юэн Макгрегор решил отправиться в трёхмесячное путешествие на мотоцикле по Монголии, Сибири и Украине, для которого ему потребовалась бы тренировка по выживанию, он обратился к JLP.
Для меня лучшей чертой JLP было его почтение к истине, опыт в истине. Он был полной противоположностью стольким людям в правительстве и работающим во дворце. Итак, вскоре после того, как он начал работать на нас с Вилли, я попросил его добыть мне немного правды — в виде секретных полицейских досье об аварии мамочки.
Он посмотрел вниз, отвёл взгляд. Да, он работал на Вилли и на меня, но он также заботился о нас и о традициях, субординации. Моя просьба, казалось, ставила под угрозу всё. Он поморщился и нахмурил лоб, аморфную область, поскольку у JLP было не так много волос. Наконец, он пригладил угольную щетину, оставшуюся с каждой стороны, и сказал, что, если он раздобудет указанные файлы, это будет очень огорчительно для меня. Действительно, очень огорчительно, Гарри.
Да. Я знаю. В каком-то смысле.
Он кивнул. А. Хм. Понимаю.
Несколько дней спустя он привёл меня в крошечный офис на задней лестнице в Сент-Джеймсском дворце и вручил мне коричневый конверт с надписью "НЕ СГИБАТЬ". Он сказал, что решил не показывать мне всё полицейские досье. Он просмотрел его и удалил самые... “сложные” материалы. Ради тебя.
Я был расстроен. Но не стал спорить. Если JLP думал, что я не выдержу, вероятно, я правда не выдержу.
Я поблагодарил его за то, что он оберегает меня.
Он сказал, что оставит меня наедине, а затем вышел.
Я сделал несколько вдохов и открыл файл.
Фотографии снаружи. Снаружи туннеля, в котором произошла авария. Фотографии въезда в туннель.
Фотографии внутри. В нескольких футах внутри туннеля.
Фотографии глубоко внутри. Глубоко внутри туннеля. Смотрю в туннель и на другой конец.
Наконец... крупные планы разбитого Мерседеса, который, как говорили, въехал в туннель около полуночи и так и не выехал.
Все, казалось, были полицейскими фотографиями. Но потом я понял, что многие, если не большинство, были от папарацци и других фотографов на месте происшествия. Парижская полиция изъяла их камеры. Некоторые фотографии были сделаны через несколько мгновений после катастрофы, некоторые гораздо позже. На некоторых были изображены прогуливающиеся полицейские, на других — толпящиеся и глазеющие зеваки. Всё это создавало ощущение хаоса, атмосферы непотребного карнавала.
Потом появились более подробные фотографии, более чёткие, с близкого расстояния, внутри Мерседеса. Там было безжизненное тело мамочкиного друга, который, как я теперь знал, был её бойфрендом. Там был её телохранитель, который выжил в аварии, хотя и получил ужасные травмы. И там был водитель, навалившийся на руль. Многие обвиняли его в катастрофе, потому что в его крови якобы был алкоголь, а также потому, что он был мёртв и не мог ответить.
Наконец я добрался до фотографий мамочки. Вокруг неё были огни, ауры, почти ореолы. Как странно. Цвет огней был того же цвета, что и её волосы — золотистый. Я не знал, что это за огни, я не мог себе представить, хотя и придумывал всевозможные сверхъестественные объяснения.
Когда я осознал их истинное происхождение, внутри всё сжалось.
Вспышки. Это были вспышки. И среди вспышек призрачно виднелись лица и полу-лица, папарацци, их отражения, преломленные на гладких металлических поверхностях и ветровых стеклах. Те, кто преследовал её... не переставали снимать её, пока она лежала между сиденьями, без сознания или в полубессознательном состоянии, и в своем безумии они иногда случайно фотографировали друг друга. Ни один из них не проверил её состояние, не предложил помощи, даже не утешил её. Они просто снимали, снимали, снимали.
Я не знал. Мне это не снилось. Мне говорили, что папарацци преследовали мамочку, что они охотились на неё, как стая диких собак, но я никогда не осмеливалась представить, что, подобно диким собакам, они также пировали на её беззащитном теле. До этого момента я не знал, что последнее, что
