Мужчина встал с кровати и выглянул в окно. Во внутреннем дворике он увидел маленькую босоногую девочку лет пяти-шести в сером платьице, с косичками и собаку, которую встречал и раньше.

Псина была вездесущей. Животное принимало активное участие в разгрузке багажа вновь прибывших переводчиков, тыкаясь мокрой мордой то в их чемоданы и сумки, то просто в руки. Из чего Геннадий сделал вывод, что собака не боится людей.

Однако со временем это мнение претерпело существенную поправку: собака не боялась русских, но шарахалась в сторону от аборигенов, избегая к ним приближаться. И это казалось странным.

Никто из тех, кто уже пробыл в стране по году и более, толком не знал, откуда взялось тут при доме это животное. Появилось – и всё…

Девочка деловито «украшала» морду смирно стоящей собаки «подручными средствами», не переставая мурлыкать себе под нос состоящую из нескольких слов нехитрую песенку. Собака жмурилась от удовольствия, замирала и виляла хвостом. По всему было видно, что они с девочкой друзья.

* * *

Наконец тучи рассеялись, и жаркое солнце вернуло сносное в условиях пыльного плоскогорья существование.

Однажды, идя по тесному закоулку в сторону дома, Геннадий наткнулся на «сладкую парочку», возившуюся в песке у крыльца.

– Здравствуй, ты что здесь делаешь? – обратился он к девочке.

– Играю! А я тебя знаю! – заулыбалась малышка, и в её глазах запрыгали лукавые зайчики.

– Да? И кто я такой?

– Ты – русский и живёшь в нашем доме! – выпалила одним разом всю имевшуюся у неё «ценную» информацию девчушка.

– Ну хорошо. Меня зовут русский, а тебя как зовут? – улыбнулся Геннадий, глядя в конопатое грязное личико.

– Я – Фатыма! – гордо объявила грязнуля.

– Вот как! А сколько тебе лет?

– Вот сколько, – девочка растопырила пальцы левой руки, показывая свой возраст, и добавила палец на правой, гордо заявив: – И ещё три месяца!

– Ух ты, солидно! А как зовут твоего дружка? – Геннадий специально употребил слово из девичьей песенки.

– Каляса!

– Странное имя. Это ты его так назвала?

– Нет, русские лётчики, которые жили в нашем доме до тебя.

– Ах вот оно что! – Теперь Геннадию стало ясно, что собаку, скорее всего, зовут Кляксой, так как её чёрный окрас с разводами на левом боку вполне мог напоминать чернильное пятно. А также прояснилось и то, отчего псина льнёт именно к русским, но избегает контактов с аборигенами. Ведь её, по сути, передавали из рук в руки именно русские спецы. Как бы по наследству, покидая страну.

* * *

Тянулись дни командировки, медленно, но верно отсчитывая месяц за месяцем. Чередовались времена года, мало отличаясь друг от друга: жара, пыль и грязь были их непременным наполнением.

С той поры мужчина неоднократно встречал Фатыму и её верного дружка – собаку Кляксу, которые, завидев Геннадия, неслись к нему наперегонки кто за чем: собака – за лаской (уважала, когда её чесали за ушком), а Фатыма…

– Смотри, что у меня есть! – протянула девочка ладошку, в которой зеленела смятая купюра в двадцать букшей (Геннадий никак не мог привыкнуть к тому, что в йеменском реале было всего сорок букшей и потому двадцать считались половиной).

– Ну и что же?

– А если ты дашь мне ещё половину реала, то я куплю себе вафли!

– Ишь ты! А может, поступим наоборот: ты мне дашь свои деньги и я куплю себе вафли?

– Ну уж нет! – рассмеялась проказница.

Обычная детская непосредственность. Почему взрослые не могут вести себя так же?

– А тебе не продадут.

– Как это?

– Скажут, что ты ещё маленькая.

– Вот ещё! – Фатыма презрительно выпятила губку. – Я уже не раз покупала…

– Что же ты покупала?

– А это – секрет! – с вызовом в голосе заявила пацанка, и парочка стремительно бросилась по своим делам.

«Секрет», впрочем, был довольно скоро раскрыт, когда мужчина заглянул однажды под крыльцо. Там был целый склад пустых жестяных банок мясных консервов.

«Вот, значит, какие вафли ты покупаешь! Кормишь своего дружка!» – с уважением подумал о маленькой Фатыме мужчина.

* * *

Постепенно Геннадий привык к тому, что у дома после работы его ожидает парочка, а потому готовился: в кармане всегда что-нибудь да припасал для обоих. Не мыслил уже своего одинокого существования в Йемене без весёлых диалогов с забавным местным ребёнком. Во время коротких встреч у служебного автобуса, который привозил его с работы, Фатыма успевала «доложить» ему все свои незамысловатые новости дворового характера. Делала это, всегда смешно понижая голос до заговорщицкого шёпота.

Если же встречи у автобуса по какой-то причине не происходило, Геннадий незаметно уже для себя искал глазами девочку во дворике, выглядывая из своего окна.

* * *

– А мама не против твоего друга? – кивая на вездесущего пса, поинтересовался Геннадий во время очередной встречи.

– Мама не против. А вот папа Калясу не любит.

– Почему?

– Говорит, что собака – грязное животное.

– А, понятно, – протянул Геннадий, вспоминая постулаты восточной религии. – А ты как считаешь?

– Он – мой друг! – твёрдо заявила девочка.

«С характером!» – мысленно восхитился ребёнком мужчина.

* * *

Их встречи у дома и беседы по душам были частыми. Но однажды наступила пауза. Клякса бегала одна без своей подружки. А при встречах с Геннадием не бежала к нему, как прежде, с Фатымой, но садилась и глядела в его глаза своими глубокими чёрными, как уголья, будто бы задавая немой вопрос.

– Что случилось? – поинтересовался Геннадий у своих коллег-переводчиков. – Что-то не видно Фатымы?

– А ты не слыхал разве? Её сбила машина. Говорят, девочка бросилась спасать из-под колёс свою собаку, но вместо неё сама под машину попала. Уж больше недели прошло!

– Она погибла? – в груди у Геннадия больно запрыгало сердце.

– Когда увозили, была жива. Но ты можешь узнать у наших врачей. Её повезли в «русский» госпиталь.

* * *

Госпиталь находился довольно далеко, по сути, уже вне городской черты. Вблизи от него располагался лишь исторический старый рынок, который был организован ещё в четвёртом веке нашей эры.

В коридорах лечебного заведения Геннадий наткнулся на главного врача и старшего группы всех советских врачей в Северном Йемене Саныча – мужчину по виду лет пятидесяти, и, как о нём говорили, «хирурга от Бога».

– Ты чего сюда прискакал? – удивился он, увидев Геннадия. – Привёз кого или у самого есть какие-то жалобы?

– Нет, со мной всё в порядке. Я хотел узнать о девочке… её Фатыма зовут… сбила машина…

– Ах вот оно что, – нахмурился Саныч. – У неё перелом основания черепа. Мы её прооперировали, но… надежды мало…

– Как мало?!.. – с трудом выдохнул Геннадий. Ему показалось, что он просто спит и этот