мужа за руку, зашагала к дому. – Пойдем собираться.

– Так куда же мы тогда едем?

– Скоро узнаешь!

***

– Таинственная женушка! – Черут прищурился, когда мы подошли к пристани. – Что ты задумала?

– Увидишь, – лишь довольно улыбнулась в ответ – нравится мне изводить этого чешуйчатого, ничего не могу с собой поделать!

Мы сели на паром, и он, вздрогнув и прогудев на прощание одному берегу, отправился на свидание с соседним, утопающим в зелени. Всего несколько минут, и вот уже причал. Шум, гам, сутолока, все хватают поклажу и торопятся на берег, будто тех, кто опоздает, на него не пустят. Мы с Черутом спустились последними.

– Что? – сделав шаг за народом, припустившим в сторону города, мой дракон изогнул бровь. – Нам не туда?

– Не туда, – подтвердила и погладила между ушей ослика, который сам подставил голову под ладонь.

– Вы ему по нраву пришлись, госпожа, – воспользовался хозяин ослика. – Не желаете нанять? Цена совсем смешная, а он выносливый! Без устали может хоть неделю шагать!

– Нет, спасибо, у меня свой есть, – я расхохоталась, – и притом совершенно бесплатный!

– Поговори еще, женщина! – муж шлепнул меня по попе. – И вообще, я дорого тебе обошелся!

– Что верно, то верно, – кивнула и зашагала в противоположную от города сторону.

– Для чего нам туда? – когда начали забираться по каменной лестнице, обвивающей гору, будто змея, спросил супруг.

– Там много интересного, – ответила я, остановившись на тропе и любуясь видом.

Лазурь моря простиралась до самого горизонта, сливаясь с бирюзой неба. Теплый ветерок, пропахший солью и свежестью зелени, обдувал лицо. Солнечный свет водопадом лился с щедрых небес, заставляя все краски вокруг сиять изнутри. Куда ни посмотри, картина, хоть прямо сейчас в рамку вставляй! Вот что всегда хочется рисовать – изумительную красоту природы, а не графов всяких с их многочисленной свитой!

Черут обвил мою талию, встав сзади. Поцелуй в шею привел меня в чувство, а то так и стояла бы до вечера, утопая в совершенной красоте этого мира. Надо идти, путь предстоит неблизкий.

Мы прошли перевал, спустились к лимонной роще и пошли сквозь нее, вдыхая терпкий запах цитрусовых, от которого слюна наполняла рот. Коренастые деревца чуть выше Черута, будто шутя, швырялись в нас солнечными зайчиками с веток, которые прогибались под тяжестью лимончиков – пупырчатых, ярких, как маленькие солнышки.

– Похож на твою грудь, – сказал дракон, качнув пальцем один лимон, вытянутый кончик на котором и в самом деле делал фрукт похожим на женские прелести.

– Ты же ее еще и не видел толком, – смущенно пробормотала в ответ.

– Неправда, одна выскользнула утром прямо мне в руки из ворота твоей ночнушки, – он ухмыльнулся, заставив меня еще сильнее покраснеть. – Ласки хотела, наверное. А вторая угрюмая задавака, спряталась, наоборот.

– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме частей моего тела? – спросила я, когда мы вышли из рощи на упругую, пружинящую под ногами травку долины.

– Нет, мне твои лимончики покоя не дают.

– Озабоченный геккон, – констатировала я и вгляделась вперед – туда, где уже темнел новый горный перевал, который нам надо было преодолеть.

– Сама виновата, – хрипло выдохнул мне в шею. – Напризнавалась, наобещала! О чем еще бедному мужу думать, который извелся уже весь? Особенно, когда супруга такие щедрые авансы сделала на будущее! – горячие руки стиснули талию. – Я же с первого дня встречи тебя хочу – да так, что все тело сводит!

Я промолчала, отдаваясь желанию и предвкушению. Но он понял отсутствие ответа по-своему:

– Прости, любимая, буду ждать, сколько скажешь, – протяжно выдохнул, заставив мою шею покрыться мурашками размером с лимон. – Не думай, что я настаиваю, хорошо?

– Идем уже, – поперхнулась смешком. – Ты же не хочешь порадовать окрестных фермеров шикарным видом на нашу первую брачную ночь прямо посреди долины? Они бы уж точно остались довольны!

– Еще чего! – зыркнул по сторонам. – Никаких фермеров!

– А они так надеялись! – расхохоталась и зашагала вперед, чувствуя себя так, будто за спиной раскинулись крылья.

Они и в самом деле пригодились бы, ведь преодолеть горный перевал оказалось нелегко. Я выбилась из сил, когда мы поднялись на его верхушку. Отсюда были видны склоны, посеребренные листвой олив, озеро и небольшая пещера. К ней мы и подошли, спустившись вниз.

– Если ты хотела затащить своего муженька в темный уголок, то не было нужды ехать так далеко, – мурлыкнул Черут, погладив меня по спине и немного ниже.

– Думай о работе, озабоченный геккон, – велела я, нырнув в пещеру.

– В таких условиях молодой супруг неработоспособен, – честно ответил дракон. – Или способен, но не на работу, а на несколько иные подвиги! Они, кстати, куда приятнее работы!

А он оптимист у меня, и еще какой!

– Вот тебе простор для подвигов, – пройдя по скользкому полу, я вывела его на свет с другой стороны и указала на долину, покрытую розовыми цветами.

– Всеми чешуйками за, затейница моя! – муж подхватил меня на руки.

– Поставь жену на ноги! – запротестовала я. – Немедленно!

– Давай лучше положу тебя в эти цветы, ты будешь умопомрачительно в них смотреться обнаженная!

– И думать не смей! – вскричала тут же. – Это очень, очень редкие растения! По всей стране всего лишь с десяток мест, где они еще цветут!

– Понял, цветы мять не будем, – дракон разочарованно вздохнул и поставил меня на ноги. – А зачем мы тут тогда? Такой путь проделали! Неужели ради того, чтобы полюбоваться видом?

– Надо собрать тычинки, Черут, – я подтолкнула его к долине. – Давай, засучи рукава и приступай к работе, твоя попа будет очаровательно смотреться торчащей из цветов!

– Никогда не думал, что жена будет заставлять меня рвать ей букеты полевых растений! – пробурчал он.

– Не рвать! – я встала у него на пути. – Смотри, – подвела этого охламона к цветку, который был похож на разомлевший под солнышком колокольчик, из которого торчали сочные «палочки» с пышной шапочкой из пыльцы. – Надо осторожненько взять пару тычинок – так, чтобы не повредить растение. А потом очень осторожно положить их в баночку, – протянула ему одну из них, захваченных из дома. – Понял?

– Понял, – дракон кивнул, – любви не будет, а работы океан.

– Не бурчи, а то засушу тебя самого на гербарий, ящерица привередливая! И вообще, это очень редкий и важный ингредиент, при добавлении в краску он дает ей такую яркость и стойкость, какие ни один завод магов повторить не в состоянии! Эти тычиночки стоят как платина или бриллианты, понял? Художники за них ногу себе по локоть отгрызут!

– Я тоже себе скоро что-нибудь отгрызу, – пообещал с ухмылкой. – Иначе сдохну от неразделенной любви!

– Чего это неразделенной? – возмутилась я. – Очень даже разделенной!