В Нэньинг Лунгпа он повстречал старика, строившего запруду для орошения. Посмотрев на него, Лама понял, что старику было суждено уже в эту ночь быть убитым демонами.

— Чем-то ты там занимаешься, папаня? — спросил он.

— У тебя что, глаз нет? Запруду строю, — сказал старик. — Ты где собираешься остановиться сегодня на ночь?

— Здесь останусь, — отвечал Лама. — Я устал ходить то вверх, то вниз. У тебя тут найдётся чанг?

— Коли умеешь хорошо работать, принесу тебе чанг, — предложил старик.

— Нет такой работы, что была бы не по мне. Иди, сходи за чангом.

Лама остался на ночлег и при наступлении ночи лёг спать. В полночь появилась демоница и попыталась утащить его за ноги. Когда он вытащил свои Пламенный Алмаз, демоница бросилась прочь, но Лама преследовал её по пятам. В конце концов она скрылась в плоском камне. Кюнле, чтобы она не смогла выйти оттуда и течении кальпы, насыпал сверху кучу камнем. Затем он вернулся на поле.

Старик воротился на следующее утро, а Лама тем временем при помощи своей чудесной силы достроил в точности такую запруду, какую хотел старик. Дед был поражён и предложил ему чанг.

— В любом случае, ты не обычный человек, — обратился он к Ламе. — Может, ты дух и покушаешься на мою жизнь?

— Вчера ночью сюда приходил твой настоящий враг, чтобы убить тебя, — сообщил ему Кюнле. — Эту самую демоницу я засыпал камнями в верхней части долины.

Охваченный глубоким доверием, старик поклонился и сказал:

Я не знал, что меня посетил Будда,

Я не знал, что он спас мне жизнь,

Я не знал, что он выстроил запруду при помощи волшебства,

Я раскаиваюсь во всём своём незнании и невежестве!

Таким образом старик утвердился и Дхарме, жизнь его была спасена, и запруда — достроена. Вследствие чего у него появилось время посвятить себя практике Дхармы. Эта запруда позволила старику обеспечить себя провизией для практики, и чём также состояла большая польза.

Затем, зная, что пришло время для Сангмо Чёдзом, Лама поднялся на перевал Ньинг Ла и спустился в земли Варна, в округе Тхимху. Он встретил девушку, когда она несла воду, и спросил, не найдется ли у неё дома чанга и не мог бы он остановиться у неё на ночь. Она ответила, что у неё найдется для нето чанг, и пригласила к себе домой. Там она угощала его чангом, вкусными яствами и чаем и под конец подала ему бочонок водки, который он осушил наполовину.

— Этот Святой теперь изрядно пьян, — сказал он ей, — и член его твёрд. Ты ещё девственница, Чёдзом? Говори правду!

— В прошлом году я была в Чанглэ Ганге, и когда я спала и ничего не чувствовала, ко мне пришёл Кхол Гог Ситхар Палджор и воткнул в меня свой член, но только один раз. Это ведь не считается, правда?

— Хорошенько послушай меня сейчас, — воскликнул Кюнле.

Внимательно слушай песнь мою, Сангмо Чёдзом!

То ты называешь себя девственницей,

То рассказываешь, как в прошлом году в Чанглэ Ганге

Этот Кхол Гог Ситхар Палджор

Проник, своим членом в твоё влагалище.

Если это не считается совокуплением,

То, может, это поцелуй или ласка?

Что же тогда считать настоящим совокуплением?

Всё равно, хочешь ты меня сейчас или нет.

Мне не нужно что-то такое подержанное, как ты.

Чёдзом пала перед ним на колени и запела:

О налджорпа, не сердись!

Послушай песню, которую я тебе спою!

В вышине полночная луна на грани затмения

Ни о чём даже и не подозревает

И бессильна что-либо изменить,

Когда оказывается затемнённой пастью Раху[94]

Но вскоре она снова видна во всей своей чистоте.

Внизу садовые цветы на грани увядания

Ни о чём даже и не подозревают,

И бессильны что-либо изменить,

Когда оказываются уничтоженными холодом и градом;

Но вскоре они оживают вновь.

Эта своенравная девушка

Не питала желаний к мужчинам, таким как Кхол Гог,

И, бессильна что-либо изменить,

Была совращена, так ничего и не почувствовав;

Но теперь от этого ничего уже не осталось.

Налджорпа, не считай чистое за грязь,

Прими подарок моего тела!

Лама ответил ей такой песней:

Да, действительно, в вышине полночная луна на грани затмения

Ни о чём даже и не подозревает и бессильна что-либо изменить,

Однако будучи однажды затемнённой пастью Раху,

Она уже не может снова стать как прежде.

Да, действительно, внизу садовые цветы на грани увядания

Ни о чём даже и не подозревают

И бессильны что-либо изменить.

Однако будучи однажды уничтоженными холодом и градом.

Они уже не могут снова стать как прежде.

Да, действительно, ты, удачливая девушка из хорошей семьи,

Не питала желаний к мужчинам, таким как Кхол Гог,

И была бессильна что-либо изменить.

Однако однажды испытав это,

Ты уже не сможешь снова стать не пробовавшей.

— Станешь ли ты заниматься со мной любовью, если я очищу себя водой и благовониями? — обратилась она к нему с просьбой.

Лама ответил, что этого будет достаточно, и после того как она вымылась и очистилась ароматом благовоний, он ею овладел. Но всё равно у их романа не получилось ни подобающего начала, ни подобающею завершения, поскольку, пока они ещё занимались любовью, в комнату вбежал ребёнок.

— Смотри! Здесь ребёнок! — зашептала она с укором.

— Что бы там ни произошло, не обращай внимания, — ответил он. — Не то что ребёнок, но если даже он приведёт сюда много других людей, я не остановлюсь! — и он продолжил своё дело.

Ребёнок позвал родителей и соседей, и собралась целая толпа народу.

— Сюда идёт много людей, — пыталась остановить его девушка.

— Не то что много людей, но если даже сюда придёт и множество духов, я всё равно не остановлюсь, — ответил он.

— Посмотрите на эту бесстыжую пару! — ругали их люди.

— Я же занимаюсь этим не со своей матерью! — сказал им Кюнле. — Чего вы так разнервничались? Если вы не знаете, как это делают, сейчас у вас есть возможность поучиться, — и он продолжал до конца.

Чёдзом было настолько стыдно, что она очистилась от кармических завес, накопленных ею в прошлом, и обрела лучшую долю.

Лама услышал, что настоятель Нгагванг Чёгьял из Ралунга приехал посетить юг, и отправился в путь, чтобы встретиться