воздухе. Кролики пробирались сквозь низкие заросли кустарника, с любопытством наблюдая за Мадлен и Хьюбертом. Огромные разбивающиеся волны бились о песчаный берег с безжалостным ревом и отступали.

— Зачем тебе лопата, Хью? — спросила его Мадлен, когда он выпустил ее из своих объятий. — Пожалуйста, скажи мне, что это не моя стряпня. Ты привел меня сюда не для того, чтобы стукнуть этим по голове и похоронить, не так ли?

— Конечно, нет. Я бы любил тебя больше жизни, даже если бы твоя стряпня была в два раза хуже, чем сейчас, Мадлен, — сладко сказал Хьюберт, а затем увернулся от игривой пощечины, прежде чем она успела коснуться его.

Мадлен покачала головой, пытаясь не рассмеяться, поправляя ожерелье из раскрашенных деревянных бусин.

— Ну, только за это, Хью, ты можешь приготовить ужин сегодня вечером. Не разбить ли нам сейчас лагерь? Через несколько часов стемнеет, а я устала. Мы обошли весь остров! Как ты думаешь, сколько миль? Десять?

— Я бы сказал, не меньше десяти. Мои ноги чувствуются так, словно там было пятьдесят. Я мог бы пойти и окунуть их в море. Кажется, у меня скоро появится волдырь.

— Ты иди и пройдись по воде босиком. Я найду место для ночлега и поищу дров и палок, чтобы развести костер. Наверное, нам следовало бы собрать хоть что-то на ходу, здесь так пустынно.

— Я найду немного, когда вернусь. Ты просто отдохни, любимая.

Хьюберт поцеловал ее в щеку и, оставив свой рюкзак прислоненным к менгиру, направился к морю. Мадлен с улыбкой смотрела ему вслед.

Она отошла немного дальше вглубь острова, подальше от стоячего камня, и положила свои вещи рядом со склоном травянистой дюны. Она расстелила несколько одеял, чтобы сесть, сняла туфли и носки и зарылась пальцами ног в песок. Улыбаясь, она задумчиво посмотрела на менгир, наслаждаясь солнечными лучами на своем лице. Большой камень, конечно, не выглядел опасным, просто необычным, неуместно выделяющимся на фоне такого безликого пейзажа. Улегшись на одеяла, она закрыла глаза и удовлетворенно вздохнула. Она поняла, что прервала Хьюберта прежде, чем он смог объяснить легенду, которая привела их сюда. Что-то о менгире и полной луне…

Несколько часов спустя она проснулась в прохладной темноте, несколько мгновений не понимая, где находится. Ее рука скользнула по одеялу в поисках Хьюберта, но его рядом с ней не было. Вверху, в небе, висела полная луна, поразительно яркая в звездную ночь. Мадлен вздрогнула и, зевнув, приподнялась на локте.

Небольшой костер осветил камень-менгир. Хьюберт, должно быть, соорудил его, пока она спала. Мерцающий свет прыгал и падал, отбрасывая за собой беспорядочные тени, и она энергично потерла глаза, чтобы прояснить затуманенное зрение. Огонь был разведен между тем местом, где она лежала, и менгиром, из-за чего ей было труднее видеть. Движение света создавало странное впечатление, что Хьюберт танцует.

Мадлен несколько мгновений сонно наблюдала за происходящим, а затем села, нахмурившись.

Хьюберт танцевал. Подобно дикарю, он прыгал и кружился, не проявляя ни осторожной грации, ни достоинства, которые демонстрировал во время их свадебного вальса. Он выглядел взбешенным, почти безумным. Мадлен фыркнула от смеха и уже собиралась окликнуть его, когда заметила движущиеся в свете маленькие фигурки и резко вдохнула, в шоке прижав пальцы к губам. То, что она сначала приняла за маленькие тени, отбрасываемые Хьюбертом, и движение пламени на самом деле были маленькими фигурками, не выше пояса Хьюберта. Они тоже танцевали, в свете костра и вне его, вокруг стоячего камня.

Сквозь треск пламени Мадлен различила низкий гул, похожий на бессловесную песню, и, услышав его, вскочила на ноги. Она вскрикнула от непроизвольного движения, а затем взвизгнула, обнаружив, что скачет к ним вприпрыжку. Как будто какой-то кукловод управлял ее ногами и руками. Она закричала, когда чуть не прыгнула прямо в огонь, но в последний момент ее ноги начали двигаться против часовой стрелки вокруг менгира, и она потерялась в танце. Она боролась за контроль над своим телом, кружась и раскачиваясь, ее ноги танцевали энергичную джигу, которую она едва знала.

— О нет, Мадлен! — ахнул Хьюберт.

Его лицо было красным от напряжения, а на лбу выступили капельки пота, но Мадлен едва взглянула на него, прежде чем ее взгляд упал на одну из маленьких танцующих фигурок, и она вскрикнула от удивления.

Существо танцевало от ликования, его уродливое лицо расплылось в огромной ухмылке, полной маленьких острых зубов, когда оно размахивало костлявыми руками и ногами. У него были большие заостренные уши и зеленоватая кожа, которая в свете костра казалась болезненно-желтой. Простая набедренная повязка была завязана под его маленьким круглым брюшком, и он кудахтал и прыгал, когда Мадлен смотрела на него.

— Еще один для танца! — прохрипел он и дико запрыгал, прежде чем продолжить свою низкую жужжащую песню.

Другой маленький монстр выглядел очень похоже, только он был выше, болезненно худой и с длинными, вьющимися волосами. Он танцевал с таким же энтузиазмом, и его гнусавая песня не прерывалась, когда он уставился на нее своими глазами-бусинками и замахал конечностями.

— Хьюберт! — крикнула Мадлен, на мгновение встретившись с ним взглядом, прежде чем ее собственный вращающийся танец отвернул ее от него.

— Прости, Мадлен, — выдохнул Хьюберт, — я не думал … Я не знал, что это произойдет.

В свете огня Мадлен могла видеть, что серебряный амулет, который Хьюберт носил на своем ожерелье, выпал из-под рубашки, и ни одна его часть не касалась его кожи.

— Ну и что должно было случиться? — спросила Мадлен, когда она, пританцовывая, влетела в маленькую ямку у основания менгира и упала на лопату Хьюберта, поранив палец ноги.

Секунду она лежала плашмя на животе, но затем ноги помогли ей встать, и она снова начала танцевать. Она оскалила зубы, шипя от дискомфорта, когда каждый танцевальный шаг пронзал болью ее раненую ногу.

— С тобой все в порядке? — спросил Хьюберт.

— Нет, я не в порядке! — возмущенно сказала Мадлен. — У меня болит палец на ноге, и я танцую вокруг большого камня в темноте с… с … о, что это за ужасные маленькие люди?

— Гоблины, я думаю?

— Гоблины! — подтвердило первое из существ, с энтузиазмом кивая, прежде чем возобновить свое низкое гудение.

— Почему мы танцуем, Хьюберт? Я не могу контролировать свое тело, это ужасно!

— Я не знаю, это какая-то магия. Где твоя ложка, Мадлен?

— Она в моем, ой! Я наступила на камень. Она у меня в кармане, Хьюберт, но я не могу контролировать свои глупые руки.

— Чем больше ты с этим борешься, тем