тяжелыми ранцами за спиной и винтовками за плечами спустились по лестницам в темноту. Пока их буксировали к берегу, они сидели в лодках, плотно прижавшись друг к другу, не куря и не разговаривая. Вот уже видно впереди на горизонте темное пятно скал, а за ними, отражаясь в небе, вспышки турецких прожекторов, обшаривающих Дарданеллы по другую сторону полуострова.

В 4.00, когда до берега оставалось еще 2500 метров, буксиры отдали канаты, черные контуры линкоров медленно удалялись за кормой, а линия катеров, чьи двигатели работали неестественно громко, двинулась с лодками к берегу. По-прежнему там не было видно признаков жизни. Однажды сигнальщик крикнул: «Вижу свет справа по борту!» Но это была всего лишь яркая звезда, и по-прежнему ни звука, кроме рокота моторов катеров да медленных ударов волн о скалы. Когда они были в двухстах – трехстах метрах от берега, катера, в свою очередь, отдали канаты, и десантники взялись за весла. Близился рассвет.

Десантники находились в лодках уже в течение нескольких часов, их конечности одеревенели, и их сводило судорогой, а напряжение ожидания становилось невыносимым. Казалось немыслимым, что их все еще не заметили. Вдруг со скал взлетела в небо ракета, а за ней последовал лихорадочный ружейный огонь. Наступил наконец момент, к которому они столько готовились: солдаты выпрыгнули из лодок и побрели последние пятьдесят метров к берегу. Несколько человек было ранено, немногих утянуло под весом их ранцев, и они утонули, но остальные доковыляли до берега. К ним сверху неслась группа турок. Организовав неровную линию, со своим глупым кличем «Имши Ялла!» солдаты доминиона примкнули штыки и пошли в наступление. Через несколько минут противостоявший им противник побросал винтовки и ударился в бегство. Началась легенда АНЗАК.

И тут вдруг все пошло не так. Солдатам было сказано, что берег будет ровный и легкий для продвижения на первых ста метрах от берега. Вместо этого перед ними возник неизвестный утес, и, пока они взбирались вверх, цепляясь за корни и булыжники, выбивая каблуками опору в камнях, сверху на них лился интенсивный огонь с вышележащих высот. Скоро воздух наполнился криками и стонами. Люди срывались и падали в овраги, из которых не было выхода. Те, кто добрался до первых высот, продолжали атаковать врага и быстро заблудились, а те, кто шел вслед за ними, не знали, куда идти, и пошли своей дорогой в других направлениях. Офицеры потеряли связь со своими подразделениями, группы безнадежно перемешались, и сигналы вообще потеряли смысл.

С восходом солнца стала видна картина, которую никак не планировал ни Гамильтон, ни кто-то другой. На площади в несколько тысяч квадратных метров продолжалось несколько стычек. Небольшие группы австралийцев проникли вглубь на одну милю и более, но большинство остальных было приковано к берегу, где они спотыкались между камнями и колючими кустами в оврагах. Каждому было ясно, что высадка на Габа-Тепе не состоялась вообще. В темноте неизвестное течение отнесло лодки примерно на милю к северу от намеченного места, и сейчас они находились посреди лунного ландшафта на гребне Сари-Баир.

Ситуация была столь же запутанной для турок, как и для войск доминиона. У них не было никаких планов отражения такого вида атаки. С плато Габа-Тепе они все еще господствовали над побережьем и отбрасывали всех австралийцев, пытавшихся прорваться туда, но небольшая бухта, в которой лодки имели шанс причалить, была вне их огневого сектора и частично закрыта выступающими скалами с вышележащих высот. На этих холмах тоже вообще не была организована оборона, и в основном вопрос состоял в том, как далеко и как быстро смогут продвинуться войска АНЗАК на этой коварной поверхности, – и в некоторых случаях они действительно продвинулись очень далеко и быстро. К 7.00 одному молодому офицеру и двум скаутам удалось взобраться на первые три хребта на побережье, и они смогли обозревать спокойные воды Нэрроуз – цель всего наступления – лишь в трех с половиной милях от себя. Другая группа была на полпути от господствующего над местностью Чунук-Баира. К 8.00 на берег высадились 8000 человек, и, хотя кругом царила неразбериха, было ясно, что во многих местах турки бегут. Страх темноты и страх обстрела впервые был преодолен, и в войсках АНЗАК распространилось чувство облегчения. Офицеры стали собирать войска для более осмысленного продвижения вперед.

И в этот момент появился Мустафа Кемаль. Имеется собственный рассказ Кемаля об этом дне, и нет причин сомневаться в его фактах, поскольку они подтверждаются другими людьми. С рассвета он стоял в ожидании со своей резервной дивизией в Богали по соседству с Нэрроуз и только в 6.30 получил приказ послать один батальон для отражения атаки АНЗАК. Переход из Богали был медленным и тяжелым, потому что турки сами не были знакомы с этой местностью. Два проводника, которых послали вперед, пропали, и сам Кемаль с маленьким компасом и картой нашел дорогу к гребню Сари-Баир. Оттуда он посмотрел вниз и увидел боевые корабли и транспорты на море под собой, но из сражения среди неровных холмов он не мог ничего понять. Его войска утомились после долгого перехода, и он отдал приказ отдыхать, а в это время сам в сопровождении двух-трех офицеров отправился пешком в поисках места для лучшего обзора. Дойдя до склонов Чунук-Баира, они натолкнулись на группу турецких солдат, явно бегущих от противника. Кемаль крикнул им, чтобы остановились, и спросил, почему они бегут. «Господин, там враг!» Солдаты показывали вниз на подножие холма, и в этот момент из кустов появилось подразделение австралийцев. Кемаль был куда ближе к ним, чем его батальон, и он приказал перепуганным солдатам остановиться и стрелять. Когда те заявили, что не имеют патронов, он заставил их примкнуть штыки и лечь в линию на землю. Видя это, австралийцы начали тоже укрываться, и, пока они колебались, Мустафа послал своего вестового бегом назад за своим батальоном, который стоял в ожидании вне видимости по другую сторону хребта.

В этом отчете Кемаль загадочно отмечает: «Момент, который мы выиграли, был как раз здесь» – и продолжает описывать, как его батальон подошел и отбросил австралийцев с холма.

Представляется возможным, что удивительная карьера Кемаля как командующего генерала датируется с этого времени, ибо он увидел то, чего не заметили ни Лиман фон Сандерс, ни кто-либо другой, – что хребты Чунук-Баир и Сари-Баир стали ключом ко всей южной половине полуострова. Обосновавшись на этих высотах, союзники господствовали бы над Нэрроуз и направляли бы артиллерийский огонь куда пожелают, на расстояние дюжины миль вокруг. Действительно, вся система турецкой обороны базировались на