— Тогда мы должны исходить из предположения, что Джайлс Рейнольдс, 6-й граф Каслтон, не вернется, чтобы спасти положение. Что означает…

— А это значит, — мрачно сказал Джастин, — что я должен приготовиться к судебному разбирательству с пэром, в котором мне не победить.

— Не обязательно.

Финчли выглядел задумчивым.

— Есть шанс — очень маленький шанс — что это сражение не придется вести в суде.

Джастин встретился взглядом с Финчли. Они обменялись многозначительными взглядами. Молчаливое признание всех невыносимых ситуаций в их прошлом, которые были разрешены благодаря уму Финчли и смелости Джастина.

— Что ты посоветуешь? — спросил он.

Следующие тридцать минут они провели за разговором. Точнее, говорил Финчли. Объясняя юридические «почему» и «зачем», как выразилась бы Хелена. Он был так сосредоточен на хитросплетениях своего плана, что не заметил, как пролетело время, пока маленькие часы на каминной полке не пробили час. Услышав этот звук, он вздрогнул и поднял голову.

— Проклятие, неужели так поздно?

— Тебе нужно быть где-то еще?

— Нет, но я должен был послать за ней вскоре после твоего приезда. — Финчли поморщился. — Прошел уже целый час. Она подумает, что я забыл. Или, что еще хуже, что я решил ее исключить.

— О ком, черт возьми, ты говоришь?

— О мисс Холлоуэй. Разве я не упоминал о ней? — Финчли попытался встать. — Черт возьми. Ты же знаешь, каким забывчивым я становлюсь, когда начинаю обсуждать закон.

В этот самый момент дверь гостиной открылась. Вошла женщина. Она была высокой и стройной, одетой в строгое черное дневное платье с кружевным воротничком. Ее густые волосы были заплетены в замысловатые косички на затылке.

Ее густые рыжие волосы.

Джастин бросил на Финчли острый взгляд, когда они оба встали. Его друг давно питал слабость к рыжеволосым женщинам. До сих пор он никогда не позволял себе этого. Насколько Джастину было известно, единственной любовницей Финчли была его работа.

— Прошу прощения, — обратилась она к Финчли. — Но я уже довольно долго жду.

Джастин посмотрел на женщину с легким раздражением. Ему нужно было обсудить с Финчли неотложные дела, и он не собирался обсуждать их в компании. Тем более в присутствии любовницы этого человека.

Но эта женщина не походила ни на чью любовницу. Совсем наоборот. Ее слова были резкими и деловыми, а голос — хрустящим, как свежее яблоко.

Финчли пересек комнату, чтобы встретить ее.

— Мои извинения, мэм. Я забыл о времени. — Он провел ее в гостиную. — Позвольте представить моего друга, мистера Джастина Торнхилла.

Женщина окинула Джастина оценивающим взглядом. Она, казалось, оценила его лицо, фигуру и ожоги одним внимательным и довольно холодным взглядом.

В мозгу Джастина медленно все прояснилось.

— А, — сказал он. — Вы, должно быть, Дженни.

Глава 12

Северный Девон, Англия

Сентябрь, 1859

Следующие два дня Хелена провела в аббатстве с мистером Бутройдом, Невиллом, экономкой и кухаркой. Ей было нечем заняться.

Каждое утро миссис Стэндиш приносила завтрак в ее комнату на подносе. Она разводила огонь в камине и задергивала шторы.

— Это работа служанки, — ворчала она.

Все утро она ходила взад-вперед по дому. Переходя от одного окна с каменной рамой к другому и глядя на подъездную дорожку, конюшни и море. Она так долго бродила по верхним этажам, что ей казалось, будто она превратилась в одно из привидений аббатства. Бесцветный призрак, бесшумно бродящий по коридорам.

Она была не одинока в своих странствиях. С тех пор, как Джастин уехал, она и пяти минут не оставалась одна за пределами своей спальни. Невилл и собаки следовали за ней по пятам, куда бы она ни пошла.

На второй день ее нетерпение от сложившейся ситуации, наконец, взяло верх. Она остановилась в длинной галерее и повернулась лицом к Невиллу.

— Тебе не обязательно оставаться со мной, — сказала она. — Я более чем довольна одиночеством.

Невилл покраснел от смущения.

— Я должен. Я обещал Джастину.

— Что ты присмотришь за мной?

Он кивнул.

— Я, Пол и Джоунси.

Хелена с сомнением посмотрела на двух огромных черных псов. Они лениво прогуливались следом за Невиллом, высунув языки. Ее не обманула их вялость. Она видела, как они излучали энергию во время своего первого визита в аббатство. И она не понаслышке знала, какими бесстрашными они могут быть. Младший пес — Пол — без колебаний бросился за ней, когда она сорвалась с обрыва. Старший пес последовал за ними, и они вдвоем охраняли ее так же внимательно, как косточку.

— В таком случае, — сказала она, — тебе лучше идти рядом со мной.

Невилл выглядел слегка удивленным этим предложением.

— Мэм?

— Тебе и собакам нет необходимости тащиться за мной, как королевская свита. Я предпочла бы видеть тебя и говорить с тобой. Идем. Расскажи мне о животных в аббатстве.

— О собаках?

— И о лошадях. Ты за ними ухаживаешь, не так ли?

Вопрос, заданный для того, чтобы развязать Невиллу язык, удался на славу. Постепенно он начал терять бдительность и рассказал ей о появлении Джоунси в аббатстве в виде голодного бродяги и о том, как год спустя появился Пол — жизнерадостный щенок, которого Джастин нашел бродящим по закоулкам Кингс-Эббот.

Он рассказал ей о лошади Джастина, Хиране. О мистере Бутройде, миссис Уитлок и — довольно неохотно — о себе и о том, как он переехал жить в аббатство, когда Джастин приобрел его почти три года назад.

Их разговор был медленным и прерывистым. Это было неизбежно. Какие бы травмы ни получил Невилл, упав в детстве со скалы в Эббот-Холкомбе, составление сложных предложений превратилось в настоящее испытание. Казалось, что его слова тонут в густом лондонском тумане. Было заметно, что он изо всех сил старался найти и выдавить каждое из них. Это был кропотливый процесс, который, казалось, одновременно смущал и расстраивал его.

Но Хелена не сомневалась в его уме. Действительно, чем больше они разговаривали, тем больше она сожалела о своем первом впечатлении о нем. Он был медлителен и, возможно, в чем-то походил на ребенка, но он не был слабоумным. Он понимал все, что она говорила.

Он также очень близко к сердцу принял приказ Джастина присматривать за ней.

Хотя, почему Джастин отдал такой приказ, она не знала. Он беспокоился, что она снова сбежит? Бросится со скал или иным образом исчезнет без следа? Или он боялся, что кто-нибудь придет за ней?

Но как они могли? Он сказал, что, когда дорогу в горах размывает,