Я замер, еще раз взглянул на фото. А затем протянул с озарением:

— А Рипер не так уж и глуп…

Датами, отмеченными на обороте карточек, были, скорее всего, годы жизни. Если я прав, то все эти люди уже мертвы. И свидетелей у меня теперь стало неожиданно очень много.

Я еще раз взял со стола фото. Даты были свежими. Знать бы только еще, где их всех искать…

Ладно, сперва нужно установить личности монархистов, а дальше будет проще. Выходит, надобно ехать к Беловой. Потому что к Шуйскому в последнее время я обращался уже слишком много раз. Но ехать к Алисе с пустыми руками мне не хотелось. Значит, нужно хотя бы начать заниматься ее просьбой…

Размышления мои прервала Арина Родионовна, которая зашла в кабинет, задержавшись на пороге и позволив солнцу скользнуть по ее волосам.

— Вам повезло, Павел Филиппович, — сказала она с лукавой улыбкой.

— Не спорю, — ответил я, завороженный ее красотой.

Девушка замерла, а затем произнесла:

— Вы меня не так поняли! Мой папенька довольно тесно общается с человеком, чья фамилия находится в вашем списке.

— Бывают же такие совпадения, — воодушевился я. И уточнил: — Один из молодых людей пользуется услугами такого уважаемого лекаря?

Нечаева покачала головой:

— Нет. Отец одного из тех, кто вас интересует, уже не первый год лечит подагру. Но при этом не соблюдает рекомендации, и раз за разом болезнь обостряется.

— Прискорбно, — заметил я.

— Папенька делает для него одно особенное снадобье, которое обычно отдает при встрече. Я смогла выяснить, что именно сегодня он собирается передать ему очередную склянку.

— И чем это может нам помочь? — уточнил я.

Девушка хитро прищурилась.

— Мы с вами могли бы сами отвезти ему пакет.

Я нахмурился:

— И как мы это объясним?

— Батюшке ничего пояснять не нужно. Ему достаточно моей просьбы. Он доверяет мне, и вас также считает порядочным человеком.

Я довольно улыбнулся:

— Приятно знать.

— А сам Сосновцев — это фамилия пациента — решит, что ему оказывают услугу, и будет только рад такому обращению. Тем более, полагаю, ему будет приятно, что сам княжич Чехов почтил его своим вниманием.

— Не уверен, что кто-то в здравом уме будет рад некроманту, который прибыл в гости, — заметил я.

— Вы недооцениваете свою популярность, мастер адвокат!

— Что ж, не стану с вами спорить, Арина Родионовна…

Девушка подошла ближе и осторожно поправила уголок платка в нагрудном кармане моего пиджака.

— Верное решение, — произнесла она. — Сейчас я позвоню батюшке и попрошу его приготовить пакет, который мы с вами заберем у доставщика по дороге.

— А я уж думал, что нам понадобится ехать к вашему отцу, — предположил я.

— Вы же понимаете, что по этикету сначала мои родители должны посетить дом вашей семьи? — возразила Нечаева. — И лишь затем вы сможете побывать в моем семейном доме.

Я пожал плечами.

— Иногда мне кажется, что все это слишком сложно.

— Согласна. Но мы же с вами решили поступить как положено.

Я кивнул и сменил тему:

— И куда нам стоит ехать?

— Сейчас я все выясню, Павел Филиппович, — произнесла девушка и направилась в приемную.

Я последовал за ней. Набрал номер Питерского, но через пару гудков вызов был сброшен. Фома спустился по лестнице со второго этажа и уточнил:

— Искали, вашество?

— Приготовь машину, — распорядился я. — Нам надо будет отправиться…

— В лодочный клуб, — объявила Нечаева, выходя из приемной.

— А я для него достаточно хорошо выгляжу? — нахмурился я.

— Стоит добавить треугольную шляпу с пером, — усмехнулась Яблокова, которая слышала наш разговор. — На тебе отличный костюм, княжич. Не о чем беспокоиться.

— Вы не желаете проехаться с нами? — предложил я.

— Полагаете, это будет уместно? — спохватилась женщина, и на ее лице отразилось некоторая тревога.

— Конечно, — поддержала меня Арина Родионовна. — Папенька обещал, что доставщик будет ожидать нас у ворот поселка. Так что времени у нас достаточно, можно не торопиться.

Я обратил внимание, что наряд моей соседки был вполне современным. И подумал, что это заслуга княгини Чеховой, которая вручила Яблоковой пошитую для нее одежду. То, что вещи были заказаны специально для Людмилы Федоровны, сомнений не оставалось — женщина была несколько выше моей бабушки, но платье при этом сидело на ней как влитое.

— А вдруг меня узнают⁈ — запоздало спохватилась Яблокова, когда вернулась с сумочкой и шляпкой.

— Вы слишком хороши, чтобы посчитать вас давно умершей женщиной, — резонно заметил Питерский, который в этот момент вошел с улицы.

— Действительно, — согласился я. — А с новой прической вы выглядите очень современно.

Бывшая призрачная дама и осмотрела себя в зеркале, висящее в холле, и улыбнулась:

— Пожалуй, ты прав.

— Машина ждет! — объявил Фома и галантно распахнул дверь, приглашая нас выйти из дома.

Я занял сиденье рядом с водительским, а женщины устроились на диванчике позади. При этом Людмила Федоровна бросила на меня взволнованный взгляд.

— Если что-то пойдет не так, то нам придется там всех убить, — нервно хихикнула она и поправила манжеты, закрывающие блокирующие силу браслеты.

— Думаю, что до этого вряд ли дойдет, — успокоил я даму.

Фома завел двигатель, и машина покатилась по дороге. Напряженная атмосфера и в салоне постепенно развеялась. Людмила Федоровна во все глаза смотрела по сторонам, то и дело рассказывая нам истории из жизни Петрограда времен Смуты.

— В этом доме когда-то был притон… Не самое приятное местечко, скажу