В столовой.

Просто сел рядом, на вечно свободное место, и сказал:

— Здорово, барчук. Дело есть.

А Савка испугался и ответил:

— Какое?

Раньше Метелька с ним не заговаривал, только если поиздеваться ну или перед тем, как бить начать.

— Важное. Интерес к тебе есть. У людей серьёзных. Если не зассышь…

Савка поспешил заверить, что не зассыт.

И что он сам — серьёзнее некуда. И вообще, он теперь почти уже Охотник. Короче, балабол и бестолочь. Ну, это мой вывод. А Метелька зацепился.

Сумел.

И предложил свести Савку с человеком, который, если Савка ему понравится, заберет его из приюта и обеспечит расчудесную новую жизнь. Только сперва Савке надо будет показать, на что он способный.

Дальше просто.

Ночью Метелька вывел из приюта, ну… там я и сам видел.

Видел…

— Дурак ты, — говорю Савке. — Надо ж было так вляпаться…

А он обижается. Сопит. Ребенок… чтоб вас всех. Ребенок и есть. Причём по мозгам ему точно не тринадцать и даже не одиннадцать. И объяснять… объяснять придётся, потому что из этого дерьма так просто не выбраться.

— От тебя теперь так просто не отстанут, — говорю ему. — Сегодня — это так, проверка, на что годен.

И вот думай, что, может, стоило бы эту проверку не пройти?

С другой стороны, сомневаюсь, чтоб Савка сумел соврать. А теснить его всякий раз, когда проблема случается — это не выход. В общем, тот случай, когда всюду клин.

— Выяснили они, что видеть ты можешь. А стало быть, и полезен будешь.

— Это ж хорошо, — Савка ко мне прислушивается, хотя обида его тут же. — А может, вправду пойти… Метелька говорил, что они там свободно живут.

Да-да, развесёлая разбойничья вольница. Хорошая сказка, со времен ещё Робин-Гуда. Как сказал бы мой креативный директор — продавабельная, поскольку соответствует чаяниям населения. Что этому самому населению надо впаривать не товар, а идею. О благородных разбойниках, к примеру, которые с радостью приютят у себя сиротинушку, будут его беречь и заботиться. Самое смешное, что беречь и заботиться будут, это верно. Пока Савка им нужен. А как долго он будет нужен, другой вопрос?

— Мне вон и денег дали.

Отдельная головная боль. Куда их девать? Ладно, Метелька сам не отнимет, ему не велено. А вот другие? Даже не мелкое шакальё, а наставники там? Батюшка Афанасий? Зорянка? Эта, может, не возьмёт, но донесёт всенепременно.

Ладно, деньги спрячем, в той же конюшне можно.

Но…

— И дали, и дадут ещё. И не только денег.

Вот как объяснить ребёнку, который с диким упорством держится за свою наивность, что мир — дерьмо и люди в нём не лучше? И что всю эту разбойничью вольницу я видал, да что там, на собственной шкуре её ощутил.

— Пока ты к ним не придёшь. А там… там посадят тебя, Савка, в клетку. Поначалу, может, и золотую. Будут поить-кормить, а ты — работать… только дальше позолота-то облезет.

Потому что любые ресурсы рационализируются.

И зачем платить, когда можно заставить… к примеру, отрабатывать. Сперва вывернуть так, что Савка окажется виноватым. Подставу-то грамотную организовать не так и сложно. Потом долг повесят, заодно уж проценты, чтоб капали и с долгом этим рассчитаться не получилось.

И под эту вот марочку, расчёта с долгами, пахать заставят.

В лучшем случае.

В худшем… в худшем и на зелье какое подсадить могут. Главное, что сколько б оно ни длилось, а финал один — выжмут до капли, а потом свернут шею, чтоб не болтал.

Я отвлёкся от мыслей, чтобы с удивлением обнаружить, что Савка спит.

Нет…

Ну и для кого я тут мрачные перспективы обрисовываю?

Пороть тебя некому, Савелий Громов…

Глава 13

Глава 13

«Удивительной красоты салют на суд публики представили учащиеся третьей гимназии г. Саратова. Невероятное сочетание магических умений и техники даже в такой, казалось бы, безделице меж тем говорит об удивительных перспективах, что открываются перед человечеством на стыке двух великих миров»

«Саратовский вестник»

Вернуться не получается.

Я пытаюсь, а оно никак. И после нескольких попыток смиряюсь. Лежу. Слушаю темноту. Сопение. Бормотание. Мне вот спать совсем не хочется.

А лежать тоскливо.

Поднимать тело?

Мальчишке отдых нужен. Причём сейчас я очень ясно ощущаю это. Более того, тело становится почти моим со всеми вытекающими.

Мышцы ноют. Глухо. Тяжело. Как будто сорвал он. Хотя не скажу, что наши тренировки такие уж тяжёлые. Но выходит, что для него — да.

Почему?

Скудная еда? Или просто резкий переход от тихой жизни ко всему этому? Или та самая болезнь сказывается? А ведь может. Что я про мозговую горячку знаю помимо названия?

Ничего.

В голову только менингит приходит. Та ещё зараза, последствия которой могут долго аукаться. И не одной слепотой. Может Савкина детская наивность, его приступы же детских обид происходить от… задержки в развитии?

Дерьмо, если так.

Тело я выправить попытаюсь, хотя интенсивность тренировок надо будет убавить, не хватало ещё пацана загнать. Но мозги… мозги… даже не сами мозги. С памятью-то у него всё нормально, вон, гимны церковные на лету схватывает и писание цитировать способен мало хуже отца Афанасия.

Тогда что?

Не знаю.

Я не спец.

Ладно. Будем разбираться потихоньку. С телом проще всего. А вот голова…

Ещё и Метелька.

Заскрипела кровать где-то рядом, а там, внутри меня, что-то заскреблось. И щекотно так… может, и вправду тело занять? А что? Там, дома, я помираю. Тут… ну да, не наследный принц, но и не крестьянин. С даром опять же. Со способностями.

Я-то, в