— Не уверен, что к другим речкам удастся так же легко подобраться. Мне кажется, что нам очень повезло с этой рекой и дорогой вдоль нее. В других местах может оказаться все не так чисто в плане остаточной магии.

— А на равнине в русле этой реки много золота, не смотрел?

— Я не присматривался — это надо по самому берегу ходить, а я как-то раньше не догадался до этого. Но я думаю, любители наживы, что шарились столько веков возле ущелья, тоже не дураки были и речку проверяли. Поэтому если там золото и будет, то намного меньше, чем здесь. Однако с другой стороны, после выхода из трубы у речки сильно снижается уклон, так что она не должна золото унести далеко от гор. Но в любом случае, когда мы с ребятней здесь закончим, то и снаружи посмотрим обязательно. Зачем отказываться от того, что само в руки просится!

— Это точно!

Вот так и потянулись у меня однообразные дни, скрашиваемые лишь попытками в перерывах читать книги, полученные от Сели. Сперва прошлись по одному берегу до тех мест, где речка выныривала из опасной зоны, затем по другому. Так как за несколько недель уровень воды заметно снизился, то можно было идти по новому кругу, ковыряясь в открывшихся участках берега, но я решил все-таки глянуть на русло реки снаружи.

Как я и предполагал, снаружи река была беднее на золото в десятки раз. Мы за неделю прочесали оба берега на несколько километров от ущелья и решили возвращаться на более «рыбные» места. Конечно, когда вода совсем спадет к середине лета, это место можно будет еще разок пройти, поковырявшись в дне русла и подняв несколько десятков килограмм желтого металла, но эти золотые во всех смыслах этого слова дни мы лучше потратим на намного более богатые угодья — участок русла реки ДО ущелья.

Через два месяца после начала нашей строительной эпопеи вся предварительная работа была закончена. Теперь оставалось только перекрыть реку, соорудив надежную плотину на ее пути в трубу. Для первого шага на берега реки в выбранном для плотины месте подкатили здоровенные обломки скал, предназначенные для принятия на себя главного удара речного потока. Причем обломки выбирали специально такой формы, чтобы они не покатились под напором воды, а намертво легли на дно русла. А уже за ними сильно замедленную воду можно было перекрывать камнями поменьше.

И вот с помощью рычагов из бревен, петель из канатов и чьей-то матери первый продолговатый валун сброшен в реку так, чтобы он улегся вдоль русла и не делал попыток покувыркаться под напором воды. Но даже так в реке сформировался здоровенный бурун. За ним последовал второй, потом третий и так далее. В итоге русло реки оказалось перегорожено грубым навалом из обломков скал, после которого вода текла уже безо всякого напора, и тогда уже ниже по течению в ход пошли валуны поменьше, потом еще меньше. Последние ряды камней, среди которых самые крупные весили не больше 30–40 килограмм, укладывались вперемешку с пучками волокнистых трав, а также древесиной и корой, отбитыми в мочало, — в общем, всем тем, что своей волокнистой массой должно было законопатить щели между камнями.

Через три дня русло реки было перегорожено каменной плотиной, вытянувшейся от переднего валуна до задней стенки метров на двадцать, а высотой на пару метров приподнявшейся над берегами, заставив воду уйти в построенный для нее желоб, протянувшийся до самого входа в ущелье. Скоро вода практически полностью перестала просачиваться сквозь плотину и у меня наконец-то появилась возможность сходить в трубу на разведку.

Вначале я хотел пойти один в открывшийся проход, но, как говорится: «ЩАЗ-З-З!» — Так меня и отпустят одного! Фурлет и Киррэт как почетный эскорт топали у меня за спиной. У всех трех были фонари и мы активно разглядывали стенки каменной трубы. Не знаю, как древние маги все это делали, но за столько веков вода и камни, которые она гнала по этой трубе, стенки сточили не так уж и сильно. Если оценивать отклонения от окружности в поперечном сечении трубы, а также волнистые неровности в нижней ее части, что должна была сильнее всего пострадать, то максимальные углубления имели размеры не больше 25–30 сантиметров при метровой толщине стенок трубы. То есть запас прочности у этого материала был просто фантастический. На ощупь камень был обычным гранитом, но усиленным магией до невероятной прочности.

Фурлет, как самый дисциплинированный из нас, терпеливо считал свои шаги, следя при этом за длиной своего шага. Когда он насчитал пять сотен шагов, мы поняли, что подошли к тому самому валу, что остался от крепостной стены, когда-то перегораживавшей ущелье. Еще шагов пятьдесят и мы окажемся точно под ним, но впереди я не видел никакого свечения. Я и правый глаз закрывал ладонью, и фонари мы тушили — ни-че-го! То есть, стенки трубы оказались не только прочными, но и непроницаемыми для магической энергии.

По нашей договоренности, мы должны были дойти до барьера и вернуться назад, поэтому, убедившись в главном, мы развернулись обратно. Выйдя из трубы, мы успокоили народ, сообщив, что все в порядке и теперь мы пойдем до самого конца. Желающих присоединиться к нам нашлось так много, что пришлось взывать к разуму:

— Славный народ берков камеры хранения номер…! — закричал я со смехом. — Давайте не будем создавать столпотворение! Еще не хватало нам устроить в трубе давку. Каждый из вас сможет погулять по этой прямой кишке, но не все сразу. Давайте так договоримся: у каждого в руках должен быть фонарь. Кому фонаря не хватило — тот стоит и ждет своей очереди, когда вернется предыдущая группа. Те, кто уходит в трубу — помните, что вас ждут другие желающие залезть в эту огромную задницу, поэтому особенно не задерживайтесь на той стороне. Возможно снизу также кто-то захочет пройтись по трубе, но уже нам навстречу. Тогда при встрече в трубе не создавайте затор и расходитесь без братаний и обмена новостями. А то знаю я вас, любителей поболтать с друзьями, соседями и родственниками!

Под дружный смех начала