– Михаил Арсеньевич! Понятые! – послышалось из подвального помещения. – Нашли!

Следователь и председатель кооператива с женой, согласившиеся стать понятыми, тут же бросились туда. Тахир поспешил за ними. А Самедов помог подняться тёще, и они с Сафией повели её туда же.

Работавшие внизу оперативники обнаружили тайник в тяжёлом бильярдном столе.

– Смотрите, тут снизу ящичек выдвижной, – послышалось из-под стола. – Но как искусно замаскирован был! Тонкая работа!

Твою мать! – мысленно выругался Рашид. – А я каждый кирпич здесь простучал и шевелить пытался, вместо того, чтобы под стол залезть!

– Вот и нафига тесть стены оставил неоштукатуренными, если не ради тайника? – озвучил его собственные мысли Тахир. Самедов прекрасно знал, что он тоже искал тайник тестя.

Вот только про это думать он сразу же и перестал. До Самедова дошло, что этот тайник лично для него может означать… А если менты на него то, что внутри, повесят? А если там такая же большая сумма, как та, что кто-то у него украл?

И также сильно, как он надеялся, когда искал тайник, что в нем будет много денег, он сейчас хотел, чтобы в тайнике оказались какие-нибудь пустяки…

Прежде чем милиционеры тайник вскрыли, они его сфотографировали, лежа на полу. И только потом вытащили на свет маленький плоский ящик. Если там не книжки на предъявителя, то, по идее, огромной суммы быть не должно. Главное, чтобы там каких-нибудь долларов не оказалось, или, еще хуже, пистолета, думал Самедов. Он не имел иллюзий, что следствие собирается отстаивать его права. Оно было заточено на то, чтобы его посадить…

Понятые встали поближе, остальных оперативники заставили отойти подальше. Камила Султановна стояла, зажав рот рукой, еле сдерживая рыдания. Они все разволновались. Вспомнили, как тесть умер так неожиданно, это была такая трагедия для всей семьи. Но ещё больше в дальнейшем всех озадачило отсутствие хоть какого-то денежного запаса у покойного. Карим Урманович всегда учил обоих зятьёв иметь запас на чёрный день… Они поверить не могли, что он жене ничего не оставил.

И вот только сейчас милиция нашла его кубышку. Следователь, который постоянно ходил рядом с Самедовым, начал, с торжествующим видом поглядывая на Рашида, извлекать содержимое тайника. На свет появилась толстая пачек сотенных купюр, никак не меньше чем тысяч на десять, два старинных толстых золотых кольца с белыми вставками, и толстая золотая цепь.

А затем следователь достал еще какую-то бумажку и торжествующий взгляд потух, когда он ее развернул. Это оказалось так и не найденное ранее завещание тестя… По которому всё своё имущество он оставлял жене. Дочерям только по одной тысяче рублей и кольцу…

Следователь скис, Самедов облегченно выдохнул. Теперь эти деньги к нему никак не привязать…

Сафия с матерью плакали. Рашид с Тахиром недоумённо переглядывались, никто тогда ни на что и не претендовал, всё и так досталось Камиле Султановне. Зачем тестю понадобилось так прятать от семьи свои сбережения и, тем более, завещание?

– Поздно уже, – опомнился первым Тахир. – Когда можно хозяйку домой отвезти?

***

В пятницу пришлось разбудить Тузика пораньше, чтобы мне успеть с ним побегать до приезда Сковородки. Накануне он звонил вечером, и мы договорились, что в семь утра он уже за мной заедет. Взял с собой пятьсот рублей, и мы поехали в Луховицы.

***

Москва. Квартира Ивлевых.

– Галия, детка, а ты помнишь, что сегодня доктор должен приехать? – напомнила Ирина Леонидовна первым делом, как пришла на дежурство. – Не забудь нам денег оставить.

– А-аа! Я забыла! А Паша уехал уже! А я купила альбом импортный, у меня до аванса два рубля осталось в кошельке.

– А сколько надо? – спросила Аполлинария.

– Пять рублей.

– Я дам, – пошла она за сумкой.

– Да не надо! – остановила её Галия. – У нас есть деньги.

Она прошла в спальню и огляделась в нерешительности. Паша, точно, говорил однажды, что куда-то деньги спрятал, но малые тогда вместе дружно заплакали, она бросилась к ним, и все, где конкретно деньги лежат, и не запомнила… Галия полезла на антресоли шкафа, где у Павла хранились запасы дефицитных книг. Она неоднократно видела, что он там что-то кладёт или берёт. Книг было много. Галия начала было их перетряхивать, но поняла, что на это нужна куча времени, она на работу опоздает. Тут она вспомнила, что Павел их портрет иногда от стены отодвигал. Точно! – подумала она. – Художники в раме деньги прятали. Наверное, он то же самое делает, по их примеру!

Она отодвинула картину от стены и увидела три конверта. Вытащив один, она заглянула в него. Там плотно были уложены несколько стопок сторублёвок. Взяла второй. И во втором также. И в третьем…

– Сколько же там денег? – ошарашено прошептала она, положила всё обратно и с растерянным видом вышла на кухню, вертя сотку в руках. – Вот что нашла. Не давать же доктору сторублёвку?

– Нет, конечно, – ответила Аполлинария и пошла за своим кошельком.

***

Москва. МГУ.

– Ну, ты как, готов? – спросила Аиша Мартина, усаживаясь рядом за парту.

– К чему? К экзамену? – переспросил он.

– Нет, к дню рождения Пашиному, – улыбнулась она. – Уж что-что, а этот экзамен мы с тобой завтра точно сдадим.

– А, понятно. А то думаю, чего ты волнуешься? – улыбнулся Мартин, не особо обращая внимания на то, что консультация уже началась. – Мы с Альфредо совместный подарок ему купили в «Берёзке», радиоприёмник транзисторный японский.

– А мы с Маратом голову сломали, пока думали, что ему подарить. Знаешь, что нашли? Нож старинный серебряный письма вскрывать. На маленький клинок похож.

Не успел преподаватель спросить, у кого есть какие вопросы, как дверь аудитории распахнулась и вошли двое высоких, крепких мужчин. Один из них показал преподавателю красные корочки, а второй, осмотревшись, прямиком направился к Регине Быстровой.

– Пройдёмте, гражданка, – подошёл он к ней в полной тишине и взял за плечо.

Регине ничего не оставалось, как собрать свои вещи и проследовать за оперативниками.

– Куда это её? – удивлённо проводил её взглядом Мартин.

***

Регина, когда дверь