Шрифт:
Закладка:
Глава 12
Москва. Квартира Ивлевых.
Вернувшись домой с фабрики «Ударница», сразу отдал коробку маме. Оказалось, что я привёз пастилы розовой с клюквой, пастилы белой, зефир белый, зефир розовый, зефир в шоколаде. Что-то в двух экземплярах, что-то в трёх. Там ещё был мармелад зелёный и красный, и коробочки с клюквой в сахаре.
Тут же Ахмад с Загитом с мальчишками на руках расселись вокруг стола. Мама поставила чайник на плиту, а меня усадила ужинать.
– Загит, возьмёшь что-нибудь завтра на дежурство? – предложила она, выкладывая в вазу всех сладостей понемногу.
– Не откажусь, – улыбнулся он. – А, кстати, что решили, когда в Святославль едем?
– У тебя следующее дежурство будет во вторник? – прикинул Ахмад и Загит утвердительно кивнул. – Ну давай, в среду вернёшься и поедем. В поезде отоспишься.
– Вы же только рассчитывайте, что в субботу уже собрание, – напомнил я. – В одиннадцать утра вам надо быть тут.
– В субботу в девять утра у меня уже дежурство начинается, – ответил Загит. – Так что на всё про всё у нас всего два дня.
– Пусть Руслан с нотариусом заранее договорится, – предложила мама. – Что мы сразу и его дом продадим, и наш.
Тут пришла Галия с работы и прямо с порога начала делится впечатлениями от прошедшего рабочего дня. Оказалось, то, что мы на книжной ярмарке вчера хапнули каждый по альбому, это большая удача. Другие коллеги Галии этим похвастаться не могли.
– Новичкам везёт, – улыбаясь, вышел я её поцеловать.
Жена прошла на кухню, чмокнула детей и тут, увидев сладости, аж взвизгнула и схватила пастилу с голодухи.
– Галия, ужинать сначала, – попыталась остановить её мама, но она уже умчалась в спальню переодеваться в домашнее.
Вскоре мы все сидели за столом и обсуждали грядущий переезд Алироевых в свою квартиру. Загид похвастался, что закончил, наконец, Анне Аркадьевне шкаф.
– Долго получилось, – оправдывался он, – потому что по вечерам работал. А был бы у меня, кроме воскресенья, ещё один день целиком, то за два дня сделал бы.
– А если Марат будет помогать? – напомнил я.
– Всё равно, два дня надо, – ответил Загит. – Тут опыт главное, а он тяжело нарабатывается. Подай-принеси рядом ничего особо не изменит…
– А нам шкаф? – скромно сидя в уголочке, спросила мама, закидывая в рот одну за другой конфеты.
– Ну, само собой, – пообещал Загит таким тоном, мол, чего, вообще, спрашиваешь?
Тут я присмотрелся, что там мама так молотит. И у меня волосы на затылке зашевелились. «Клюква в сахаре»...
Показал глазами Ахмаду на уже полупустую коробочку. Он не проникся моей озабоченностью, мол, а что такое?
Ну-ну. Посмотрим.
***
Москва.
Обыск в гараже Самедова ничего не дал с точки зрения полученного задания найти улики, указывающие на какое-нибудь преступление, и посадить, и следователь Бычков распорядился послать машину за тёщей Самедова и везти её сразу на дачу. Также он распорядился найти председателя кооператива и казначея, и вызвать их на место, рассчитывая использовать в качестве понятых. Постановление на обыск Бычкову уже подвезли, можно было выдвигаться, о чём он и объявил во всеуслышание.
По напряжённой позе Самедова, когда он услышал, куда они поедут, опытный следователь сразу почувствовал, что стало «теплее» и уже мысленно радовался успеху своей миссии.
Однако, сколько он не играл с Рашидом на даче в «холодно-горячо», ничего существенного найти, лично у него, не получилось. Один раз Самедов покрылся холодным потом, но Бычков так и не понял, на что он среагировал. Он перерыл всё в том месте, где Самедов дергался, но не нашёл ничегошеньки.Рашид вначале ожил, но потом вдруг начал чувствовать себя всё хуже и в какой-то момент побледнел так, что Бычков испугался, не хватит ли подозреваемого сейчас инфаркт на нервной почве. Он предложил ему воды, но Самедов отказался, и попросил разрешения выйти на улицу, подышать воздухом. Бычков сам вышел с ним на крыльцо, перекурил, не выпуская подозреваемого из виду. Но Рашид только прикладывал снег ко лбу и вискам.
Чего он так разволновался? – никак не мог понять Бычков.
Куда делись мои сберкнижки на предъявителя? – потрясенно думал Самедов.
Стопка с журналами лежала немного не так, как он её оставлял. Ему хорошо было видно со стороны, когда следак открыл антресоли. Но сразу он не придал этому значения, а вот когда там не оказалось его накоплений, то понял, что его обокрали. Кто-то нашёл его тайник. Самедов не мог в это поверить. Две мысли бились в голове в одно время, заставляя его хвататься то за сердце, то за голову.
Тридцать восемь тысяч пропали! – думал он, прикладывая снег к лицу. – Кто украл? Но никогда бы не подумал, что может сложиться ситуация, в которой я буду этому рад. А если бы их нашли? Такую сумму никак правдоподобно не объяснить! Это же расстрел! В лучшем случае пятнадцать лет с конфискацией и то, если сдам всю нашу лавочку со всеми потрохами. Но это тоже опасно, можно и не дожить до суда, в тюрьме такие вопросы быстро решаются… Смысл сажать Володина, если его тесть на воле останется. Его-то за что сажать? Он так, по мелочам помогал… Найдет он варианты, можно не сомневаться, чтобы зятя из тюрьмы вытащить.
Тут появились Файзуллаевы, Тахир с Сафией. Камила Султановна, оказывается, позвонила им, когда за ней приехали.
Тахир молча прошёл мимо, не подав никому руки. Сафия тоже молча прошла за мужем в дом. Самедов направился следом, а озадаченный следователь пошел за ним и начал всё с начала.
Рашида после измочаливших его сильных переживаний накрыла прострация. Он, равнодушный ко всему, сел на диване рядом с тёщей, с которой рядом уже сидела Сафия и обнимала мать. Она как могла успокаивала её, но как можно спокойно смотреть на обыск? Тахир ходил
