Марта очень постаралась, чтобы ответ прозвучал шутливо, однако Феликс услышал в её голосе грустные нотки. Или захотел услышать. Или она специально сделала так, чтобы он услышал.

– Многие пугаются?

– Многие? Хорошо же ты обо мне думаешь!

– Я не то имел в виду, – окончательно смутился Вербин. – Я…

– Фил, я прекрасно тебя поняла. – Марта очень мягко коснулась руки мужчины. – И да – многие пугаются. Я думаю, ты уже знаешь чего.

Она специально принесла вазу в прихожую и поставила так, чтобы он заметил. А ведь он долго, чертовски долго размышлял, стоит ли покупать цветок? Не покажется ли, что он… Ну, в общем, не покажется ли, что он воспринимает их встречу так, как он на самом деле её воспринимает? Он долго размышлял, а потом увидел вазу в прихожей и понял, что Марта заранее знала, чем закончатся его размышления. И специально показала это. Не вазу. А то, что знала.

Но для чего?

Подмывало сказать: «Я ей понравился!» – и этим объяснить всё. Но «внутренний опер» требовал конкретного ответа. Карской что-то нужно? Ей нужна помощь? Она хочет чем-то поделиться, но пока не уверена и хочет как следует изучить Феликса? Но почему не уверена? Это не её секрет? Или она боится выдать секрет? Она в опасности?

А версию «Я ей понравился!» «внутренний опер» старательно избегал.

– Зелено… – протянула Марта, когда они расположились за столиком. – Так хорошо…

– Рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Феликс.

– К концу зимы устаёшь от снега. И очень хочется весны. А здесь… – Карская огляделась и повторила: – Зелено…

Обилие зелени создавало ощущение пребывания в зимнем саду и в самом деле навевало мысли о приближении весны. Тепла. Ручьёв под ногами. И запаха просыпающейся земли, который чувствовался даже в центре города. Не сейчас чувствовался, конечно, почувствуется потом, когда весна приступит к изгнанию зимы, но пышная зелень, казалось, приближала этот момент.

– Их кухню хвалят, – пробормотал Вербин.

– Ты пробовал? – уточнила Карская.

– Пробовал.

– Похвалил?

– Да.

– Тогда я спокойна.

– Не любишь ходить в незнакомые места?

– В непроверенные. – Марта посмотрела Феликсу в глаза. – А ты скован сильнее, чем я ожидала. Волнуешься?

– На то есть причины.

– Расскажешь о них?

– Неужели ты не знаешь?

– Я подозреваемая?

– В чём? – машинально спросил Феликс.

– Да, твой внутренний опер никогда не спит. – Марта тихонько рассмеялась.

Она не делала ничего, чтобы привлечь его внимание. Но он хотел смотреть только на неё.

– Инструкция запрещает встречаться со свидетелями?

– Ты не свидетельница.

Марта улыбнулась.

– А кто же я?

«Ты просто женщина, которую я привёл на свидание».

Феликсу очень хотелось, чтобы было именно так, но пришлось промямлить:

– Да, пожалуй, свидетельница.

– И ты должен соблюдать дистанцию?

– На моё усмотрение.

– Что тебе подсказывает усмотрение?

Вербин опять сбился, но на этот раз выручило появление официантки, а когда она ушла, Марта то ли решила сделать паузу, то ли сжалилась над спутником и сменила тему.

– Ты уже знаешь о том, что у Вики состоялся полноценный любовный треугольник?

– Знаю, – кивнул Феликс. И поймал себя на мысли, что с Мартой ему не очень хочется говорить о делах. Ему интересно говорить с ней обо всём, но о расследовании – не в первую очередь. – Однако буду благодарен, если ты расскажешь, насколько серьёзно Виктория его воспринимала?

– Шевчука?

– И Шевчука, и ситуацию с треугольником.

– Виктория воспринимала её достаточно здраво, – медленно ответила Карская. – Я говорю так уверенно, поскольку строился треугольник на моих глазах и мне известны многие подробности.

– Твой рассказ не нарушит врачебную этику?

– Мой рассказ – это обыкновенная сплетня, которую ты сможешь узнать от любой из подруг Вики.

– А как же подробности?

– Вика могла рассказать их тоже. – Железная логика. Непробиваемая.

– Пожалуй, – согласился Феликс.

– Таким образом, я просто сэкономлю тебе время. Ну и… – Марта мягко коснулась руки Вербина. – Ты ведь меня не сдашь?

– Какой ответ ты хочешь услышать?

– Именно такой, – тихонько рассмеялась Марта. Её пальцы по-прежнему лежали на руке мужчины. – Ты ведь знаешь о Наиле Зарипове?

– Конечно.

– Вика очень серьёзно воспринимала их отношения, вплоть до мечты о замужестве и совместной жизни – долгой и счастливой. Что же касается Наиля, тут я могу ориентироваться только на слова Вики, по мнению которой Наиль испытывал к ней столь же сильные чувства. Довольно долгое время у них всё было хорошо, однако затем на горизонте появилась мама Наиля. Ты уже познакомился с Дилярой?

– А должен был? – осторожно уточнил Феликс.

– Уверена, что придётся, – улыбнулась Марта. – Ты начал расследование, в котором фигурирует её мальчик, а значит, вы обязательно пообщаетесь.

– Мама-наседка?

– Наседка, но совсем не курица.

Теперь рассмеялся Вербин.

– Поверь, всё именно так, – мягко произнесла Карская. – У Диляры есть собственное понимание того, что лучше для Наиля. Пока мальчик просто развлекался с красивой девочкой, Диляра не вмешивалась: ведь мальчику это нужно, чтобы не было прыщей и другие мальчики над ним не смеялись…

– Подожди, подожди, – нахмурился Вербин. – Наилю двадцать семь лет.

– И что? – не поняла Карская.

– Почему ты называешь его мальчиком?

– Потому что… – Марта пригубила вино. – Я с Наилем не встречалась, делаю выводы по рассказам Вики, но то, что я о нём слышала, не позволяет мне называть Наиля ни молодым человеком, ни тем более мужчиной.

– Слишком послушный?

– Слишком мальчик.

Феликс кивнул, показав, что понял, что имеет в виду Марта, и Карская продолжила:

– В тот момент, когда Диляра поняла, что отношения Наиля и Вики усложняются, я предполагаю, это случилось, стоило мальчику заикнуться, что он встретил любовь всей жизни, она решила их прекратить.

– Диляра вела себя агрессивно? – прищурился Вербин. – Я имею в виду – с Викторией?

– Нет. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Но я уверена, что Вика не скрыла бы подобную деталь. – Марта помолчала. – По мнению Вики и по тому, как в итоге получилось, Диляра стала давить на сына и вынудила его разорвать отношения. Причём расстаться резко и не очень красиво.

– После этого у Виктории возникли психологические проблемы?

– А ты молодец, – протянула Карская. Но протянула без высокомерного подтекста: «Надо же, он сумел сделать правильный вывод!» Одобрительно протянула, дав понять, что ожидала, что Вербин догадается. – Я уверена, что тяжело давшееся расставание и послужило толчком, вызвавшим проблемы. И здесь неслучайно всё: белое платье – мечта о замужестве, куклы – мечта о детях, дата – мечта о большой любви, и все эти мечты в одночасье рухнули.

– Виктория видела, как убивает себя.

– Смерть, в данном случае, это символ разрушения.

– Это так работает?

– Работает. – Карская помолчала. – К сожалению, стресс от расставания