— Маргарита Антоновна Соколова? — спросил у меня курьер.

— Это ненадолго. Соколова, я имею в виду, — Никита, появившись внезапно за спиной, забрал пакеты из рук курьера. — Расписывайся, Маргарита Антоновна.

Я быстро расписалась, не глядя.

— Подождите, сразу рук не хватило из машины принести, — сказал курьер.

Он сбегал к машине, и через пару секунд достал огромный букет из гербер и роз.

— Это вам, — улыбаясь, отдал мне цветы.

— Спасибо.

Я прошла на кухню. Достала вазу и наполнила водой. Поставила букет на стол.

— Спасибо, Никита! — подошла и поцеловала его, пока он что-то нарезал к ужину.

— Всегда пожалуйста, Марго! Это твои далеко не последние цветы. Привыкай. Я парень богатый и буду тебя баловать.

— Это совсем не обязательно.

— Это, дорогая моя Колючка, к счастью, не тебе решать, — он положил нож на доску и обхватил меня за талию. — Что же ты всё никак не привыкнешь? Когда уже оттаешь? Я уже и так, и этак. И всё — никак.

— Стихами говоришь, — засмеялась я.

Он ещё крепче обнял меня и зарылся носом в волосы.

— Марго, как мне хорошо с тобой. Не вздумай убегать от меня. Слышишь? А то устрою тебе взбучку, — и легонько потряс меня.

Я вырвалась.

— Ты для начала ужин устрой, — засмеялась и убежала в гостиную.

Никита достиг меня буквально в два шага, повалил на диван и навис надо мной.

— А ты не так проста… Я это ещё в Минске заметил. Поиграть решила? — он осыпал меня поцелуями. — Поиграем ещё, милая, не сомневайся. Я тебе много ещё чего покажу. А сейчас поцелую тебя и пойдём ужин готовить. Я совсем из сил выбился, а ещё вся ночь впереди. Это некоторым хорошо, — он целовал мне шею. — В двадцать пять можно и без еды…

— Когда ты успел заказ сделать? А, вспомнила, ты после обеда отправил меня посуду мыть. Да?

— Да. За такое наслаждение надо награждать. И не только цветами, — и припал к моим губам.

После ужина мы удобно расположились на диване. Гулять идти совсем не хотелось: мы радовались, что можем всё это время уделить друг другу. И трогать, нюхать, гладить, смотреть, прижиматься… И просто молчать…

— А помнишь, ты меня пуховиком наградил?

— Ты его ещё не выкинула?

— Ты что! Как можно! Я не могу с ним расстаться. Он так согревал меня. Каждую зиму.

— Да, это уже не исправить, — сказал он непонятную фразу.

— Никита, можно вопрос?

— Валяй, — я сидела, прижавшись к нему спиной, а он снова перебирал мои пальцы.

— У тебя много знакомых девушек?

— Да. Очень много.

— И много красивых?

— Очень.

— И состоятельных, богатых, успешных?

— Безусловно.

— Зачем я тебе?

— Зачем ты мне, простая девушка? Это ты имеешь в виду?

— Да. Я думаю, что многие согласились бы быть с тобой.

— А мне не надо многие. Ты можешь верить, а можешь и не верить. Но таких, как ты, нет в моём окружении. Все… Как это объяснить-то? Погрязли в своей неискренности что ли. Играют какие-то роли. Как в театре. Причём это касается и мужчин, и женщин. И ты, между прочим, тоже очень красива. Даже не можешь представить себе как красива…

— Мне так хочется тебе поверить, Никита.

— Так, — он садится ровно и разворачивает меня к себе. — Ты до сих пор мне не веришь?

— Верю. Но так боюсь, что эта сказка закончится. Появится кто-то другой, и твоё внимание…

— Марго! Я пять лет тебя искал. Не буду скрывать — у меня были связи, но очень редкие. На одну ночь. И я уже жалею о них. Но вся душа рвалась к тебе… В груди до сих пор ноет. Так что давай, начинай уже верить в наши отношения. Пожалуйста. Мне одному тяжело тащить веру на себе. И Кузя почувствует, что что-то не так.

— Я буду верить. Прости.

— Ну вот, началось. Кстати, а ребёнок будет нам звонить?

— Я думаю, что он давно хотел позвонить. Аня не даёт.

— Ладно. Пусть эти сутки будут нашими. Зато дитё получит любящих и спокойных родителей. Марго?

— Что? — мы снова улеглись на диване.

— Почему ты думаешь, что может кто-то появиться другой?

— Я позвонила тебе тогда. А подняла Ирина…

— И что?

— Я позвонила тебе. Подняла девушка, назвалась Ириной. Я помнила, мне Серёга рассказывал, что это твоя бывшая. Хотела бросить трубку. Но, решилась, спросила, как можно услышать тебя. Она спросила, кто его спрашивает. Я побоялась назвать себя. Сказала, что подруга по универу. Ирина ответила, что ты сейчас очень занят. Если что-то важное, то можно оставить свой телефон. Мой номер не определился, это мы специально так сделали. А если ничего интересного, зло ответила мне Ирина, то просьба больше Никиту не беспокоить. У него есть любимая женщина. И бросила трубку…

— Я так и предполагал. В это время был на допросе… Меня сразу этот звонок насторожил. Ведь ты так и не перезвонила, как обещала, а прошло почти три недели… Ирка имела в виду тебя — любимую женщину. Я тогда не спал и не ел. Все мои друзья тебя искали. И звонок этот всё равно пробили. Но он ничего интересного не показал, концов не нашли. Думали, и, правда, кто-то из давних знакомых меня разыскивал. И Ирке тогда от Серёги влетело за импульсивность. Она, правда, хотела помочь. Они вместе с тех времён. Кстати, дочка у них родилась. Они очень счастливо живут.

— Я звонила сообщить, что тест показал две полоски…

— Как всё нелепо получилось… И ты поверила, что я быстро нашёл замену тебе… И больше не позвонила. Кстати, кто это такие мы, которые специально так сделали, чтобы номер не определился?

— Я и Володя.

— Ясно.

— Не ревнуй. Я же тебе сказала, что у меня с ним ничего не было. Я просто приняла его помощь.

— Помощь… Если бы он захотел помочь, то смог бы разыскать меня, чтобы хотя бы просто сообщить о твоей беременности. Раз ты сама была так расстроена телефонным разговором. Беременную можно понять… Кузю зачем было отца лишать?

— Володя сказал, что ты отберёшь ребёнка. У тебя другая. И я тебе не нужна. А детей олигархи воспитывают сами.

— Олигархи, — усмехнулся Никита. — Тебе хотелось найти меня?

— Да. Несколько раз порывалась набрать твой номер. В тяжёлых ситуациях… Кузя с воспалением лежал в больнице. Уже даже номер твой забила в телефон. Но и тогда обошлось: Володя отвёз в лучшую больницу, нашёл врачей. Ты не поверишь, но этой весной, когда началась эпидемия, приняла решение, что до конца лета обязательно сообщу тебе