— Так надежнее, — поддакивает Екатерина, и я смиряюсь, чтобы не выглядеть совсем уж глупо со своими отговорками.

К тому же, Егор завлекает Тимошу описаниями тачки, и он на какое-то время забывает, что никуда не хочет ехать.

Я вошкаюсь в прихожей последняя, и, естественно, Воронцов решает оставить последнее слово за собой.

— Что не так, Варя? — грозно спрашивает он, появившись словно из ниоткуда, когда я уже тянусь за пуховиком.

— Все так, Виктор Андреевич, — пресно отвечаю я, пряча горящее лицо в воротник.

— Почему шубу не надела? — напряженно допытывается Виктор.

— В пуховике удобнее.

Неужели он серьезно считает, что я приму этот подарок?

— Я хочу, чтобы ты осталась, — сделав шаг ко мне, он нависает, давит харизмой. Сердце начинает колотиться, когда память подкидывает воспоминания, что произошла вчера после того, как Воронцов вот так ко мне подошел. — Я дважды не предлагаю.

Вот и хорошо. Не надо больше ему видеть Тимку. Если этот Егор так и будет капать ему на мозги, рано или поздно, Виктор все равно начнет копать.

Потому что они с Тиль действительно похожи.

— Не надо ничего предлагать, Виктор Андреевич, — сдержанно отвечаю я. — Мы с вами в расчете.

— В расчете? — раздувшиеся ноздри белеют, красиво очерченные губы сжимаются в плотную линию.

С улицы меня зовут Лиза и Тимка.

И я, подхватив сумки, выхожу на крыльцо. Не удерживаемая дверь за моей спиной хлопает с таким грохотом, что мне становится не по себе.

Пока Егор укладывает мои сумки в багажник, а мы с Тимошей усаживаемся, проводить нас выходит Екатерина.

Но не Виктор.

На секунду мне кажется, что я вижу его силуэт в окне второго этажа.

Скорее всего, действительно кажется.

Уже в дороге я слышу звук доставленного сообщения. Проверяю телефон. Зачисление на карту от Виктора Андреевича В.

Даже больше, чем мы договаривались с Воронцовым, я уже хочу ему написать об ошибке, но взгляд зацепляется за сопроводительное сообщение: «А шубу зря не взяла. Продешевила».

Глава 44

Пару дней меня эмоционально шатает.

Кидает между противоречивыми желаниями: от позвонить Воронцову и все высказать до в гордом молчании вернуть ему деньги.

Посоветоваться мне не с кем. С мамой обсуждать случившееся я не готова. Не думаю, что она меня осудит, но это… в общем, мне неловко. А еще не хочется признаваться, какая я дура.

И вопрос с работой на Воронцова довлеет надо мной.

Отказаться от должности?

И кому от этого будет хорошо?

Воронцов забудет обо мне, как только перестанет видеть. «Победа» была нелегкой, но она уже пройденный этап. И дважды он не предлагает. Он же так сказал. То есть я для него ничего не значу. Когда человек нужен, от него легко не отказываются, так ведь?

Мы уже обговорили момент, что после «испытательного срока» в коттедже, наше общение прекратится. Да и кем я буду? Рядовым аудитором? Вряд ли мне придется контактировать с высшим начальством. Тем более, я планирую не вылезать с удаленки.

Но ведь…

Это как расписаться в том, что я продажная женщина.

Глупость, конечно, но это клеймо жжет. Я раз за разом перечитываю приписку к денежному переводу, и под кожей будто оживает муравейник.

Мерзко. Гадко. Обидно.

И что хуже всего, я боюсь столкнуться с Воронцовым еще раз. А ведь это может произойти просто в бизнес-центре: в лифте, фойе, коридорах… Я не хочу чувствовать его презрительный взгляд, даже мимолетный. Хотя какая мне разница до его отношения ко моей персоне? Виктор смотрит на жизнь только под одним углом. С точки зрения хозяина жизни, для которого все вокруг или ровня, или те, кто продается.

Что бы я ни пыталась ему доказать или объяснить, он останется при своем мнении. Воронцов уже повесил на меня ярлык, и попытки его сорвать будут выглядеть жалко. Бесполезные усилия, как борьба с ветряными мельницами.

Шубу я не взяла, но он все равно считает, что меня можно купить.

Крупной солью на рану падает сообщение с телефона Екатерины. Фотка, на которой растрепанная Тиль в комнате, где я жила, играет на постели с забытыми мной шпильками. «Не дается расчесываться», — ранящая приписка.

Это чужой ребенок.

В который раз напоминаю себе я.

Тимка подрастет, и я смогу попробовать завести дочку. Может, мне повезет, и я встречу приличного мужчину. Обычного. Главное, порядочного.

К вечеру второго дня я почти склоняюсь к тому, что надо отказаться и от денег, присланных Виктором, и от должности аудитора. Нужно вернуть ему эти деньжищи с припиской: «Работа в вашей компании меня больше не интересует».

Будет выглядеть немного обиженно, но мне кажется, у меня есть право на подобную реакцию.

В конце концов, я не нищенка. Да, у нас нет коттеджей, шуб, машин, но все, что нужно имеется. И работу я и так найду. Неквалифицированную, но мне не привыкать.

Ищу телефон, который куда-то засунул Тимошка. Он играл в какую-то игрушку, и теперь мобила пропала с радаров. Надеюсь, не разрядилась, иначе поиски затянутся. Тимку спрашивать бесполезно, он если и помнит, то сейчас его в любом случае нет дома. Они гуляют с мамой и обещали принести мороженого.

На мое счастье телефон дает о себе знать сам.

Я слышу звонок. Ожидаемо из детской. Никак не привыкну к новым обоям, которые мама все-таки поклеила. Да где же? Ага, завалился за подушки. Ничего удивительного, в комнате солдат с ружьем потеряется среди игрушек.

Телефон настырно не умолкает, правда, когда я беру его в руки, понимаю, что понятия не имею, кто так настойчив. Номер неизвестный.

В тайне надеясь, что это по поводу моего резюме, робко отзываюсь в трубку:

— Алло.

— Варвара? — уточняет хорошо поставленный женский голос.

— Все верно. Я вас слушаю, — затаив дыхание и скрестив пальцы на удачу, отвечаю я.

— Отлично. Тогда слушай меня, шалава.

Огорошенная я даже слова вставить не успеваю, как на меня выливается поток брани и угроз.

— Если ты еще раз сунешься к Воронцову, я от тебя места мокрого не оставлю, — с явным отвращением цедит неизвестная. — Ты что о себе возомнила, дрянь? Уже начала тянуть бабки из него? Утрись тем, что уже стрясла, и радуйся, что руки-ноги целы. Если рассчитываешь вернуться за шубой, то спешу остудить твой трудовой порыв, тут тебе уже нашли замену.

— А вы кто? — не выдерживаю я. — Та самая, которая заступила на вахту?

— Заткнись, тварь! Знай свое место! Ты годишься только одного. И затыкай свою дырку в другом месте! Не смей