на коричневом пиджаке появилось две черных дыры. Ян заметил их с удаления. Смит упал с велосипеда, но не умер. Он начал звать на помощь, и Ян остановился, чтобы закончить работу. Внезапно Смит выхватил из кармана пистолет и стал отстреливаться; он ранил Хюйсденса в ногу [203]. Ян прицелился и прострелил полицейскому голову, навсегда его остановив.

Трюс соскочила с велосипеда. Вдвоем они подошли к телу Смита; Ян при этом сильно хромал. Они опустошили карманы полицейского и забрали его пистолет. Трюс спросила Яна, сможет ли он ехать дальше, и он доказал это, запрыгнув на велосипед и доехав до врача, сотрудничавшего с Сопротивлением [204].

С одним полицейским было покончено.

Хенк де Ронде расположился возле собора, на месте, которое хорошо знал благодаря слежке за Кристом. К сожалению, Крист заметил его и сразу заподозрил, что дело неладно. Он промчался мимо де Ронде и спрятался от него в боковом переулке. Де Ронде проехал мимо, и они поменялись ролями: теперь Крист преследовал Хенка. Де Ронде сумел оторваться от него, но устранить Криста тем утром не получилось [205].

Оставалась последняя группа – Ханни и Кор Расман, – охотившаяся за Францискусом Виллемсе [206]. Они ждали его у кладбища на Шотерстраат. План, как у Трюс с Яном, заключался в последовательной атаке. Ханни должна была выстрелить первой, проезжая мимо полицейского на велосипеде. Она так и сделала и с первого выстрела попала Виллемсе в руку. К сожалению, когда она во второй раз нажала на курок, пистолет дал осечку, и она попыталась извлечь гильзу прямо на ходу, поэтому потеряла равновесие и упала.

Виллемсе продолжил ехать; виляя, его велосипед обогнал ее. Он прицелился и выстрелил в Ханни. Пуля попала ей в бедро; вокруг начала собираться толпа. Пришла очередь Кора Расмана взяться за дело. Он подскочил к Ханни, подхватил ее и усадил на багажник велосипеда. Они умчались прочь на глазах потрясенных жителей Харлема.

Она велела ему отвезти себя в единственное место, о котором могла думать в тот момент: к ее семейному врачу по фамилии Лансее, работавшему на Дуиноордстрат. Врач знал ее по предыдущим визитам и был в курсе, что она – член Сопротивления, но до этого момента понятия не имел, чем именно Ханни занимается. Осмотрев ее рану, он сказал, что ей сильно повезло. Пуля не задела кость. Он перевязал ногу и отправил ее домой, удовлетворенный тем, что у него теперь есть вся информация по Ханни Шафт [207].

После убийства и покушения (Виллемсе остался в живых) для Ханни снова потребовалось искать надежное укрытие. Дом Элсинга стал небезопасным, и Ханни отвезли в другое место. Неделю она прожила у учителя из Харлема, который выделил ей симпатичную комнатку с видом на сад. Там она отдыхала, читала и принимала своих товарищей по RVV, включая Яна Хюйсденса, тоже поправлявшегося от раны. Оба терпели боль; оба были рады видеть друг друга живыми [208].

Харлемский RVV упустил свою главную мишень и сознавал, что в городе опять небезопасно, особенно с учетом того, что Долле Динсдаг оказался лишь иллюзорным концом бедствий Нидерландов. До окончания оккупации было еще далеко. В действительности борьба за Нидерланды только начиналась, и тяготы, испытываемые народом страны, лишь усиливались.

Глава 20

Не прошло и двух недель после Долле Динсдаг, как союзники придумали новый план, который, как они считали, помог бы им освободить Нидерланды, а также вторгнуться в сердце промышленного пояса Германии в Руре.

Утром 17 сентября строй британских и американских самолетов выдвинулся в восточную часть страны. С них спрыгивали звенья десантников – они парили на парашютах над золотыми и зелеными полями от Эйндховена на юге до Арнхема близ немецкой границы на севере. На фоне неба они напоминали россыпь ромашек. Сорок тысяч парашютистов приземлились на голландских полях в рамках самого многочисленного десанта за всю войну.

Операция «Маркет-Гарден», целью которой было застать немецкие войска врасплох при их хаотическом отступлении и занять несколько мостов – от Эйндховенского, который имел большое значение для успеха наступления, до моста над Рейном в Арнхеме, отрезав тем самым немцев от Нидерландов и оставив Германию беззащитной перед атакой [209].

Прибрежный регион Нидерландов оказался в стороне. Северная Голландия, где немцы сровняли с землей Эймейден и построили береговые оборонительные сооружения, так и не увидел высадки союзников среди своих дюн; никаких союзнических войск, выходящих на берег, чтобы освободить местное население. Война гремела в Ниймегене и Арнеме в глубине страны, а на западе – в Амстердаме, Харлеме, Роттердаме и Гааге – немцы и голландцы-коллаборационисты продолжали удерживать власть. Тем не менее Сопротивление там тоже укрепилось. Принц Бернхард и голландское правительство в изгнании теперь участвовали в его работе куда активнее, чем ранее, и у разрозненных отрядов Сопротивления, включая RVV в Харлеме, появился общий центр.

Чтобы помочь союзническим войскам сражаться в Арнеме, Сопротивление организовало забастовку железнодорожных рабочих по всей стране, которая по времени должна была совпасть с нападением союзников на город. Ее целью было оставить немцев без подкрепления и без связи в разгар сражений. Подкрепление, поступавшее с запада, опоздало бы, а немецкие цепочки поставок были бы нарушены. Сопротивление также готовилось присоединиться к боям с нацистами, когда мосты будут взяты.

К сожалению, союзники проиграли битву за Арнем всего за несколько дней. Британские, американские и польские солдаты яростно сражались на улицах города, но немцы оттеснили их за мост над Рейном, и им пришлось отступить к бельгийской границе, потеряв сотни человек убитыми и ранеными. Красивейший средневековый город остался лежать в руинах, разрушенный современным вооружением. Железнодорожная забастовка практически не оказала влияния на исход битвы.

После сражения и забастовки в его поддержку Зейсс-Инкварт из своего укрытия отдал приказ о наложении продуктового эмбарго на население Нидерландов в попытке заставить железнодорожников вернуться к работе. Немцы тоже усилили давление на голландцев, поскольку запасы рейха истощились. Германии нужно было все – и из Нидерландов вытряхивали последние копейки и последние картофелины.

Еще до «Маркет-Гардена» практически закончилось топливо для электростанций и фабрик, а найти газ для домашнего потребления вообще стало невозможно. Правительство ограничило часы, в которые осуществлялась подача газа. Пекарни закрывались; в Харлеме той осенью их работало всего двадцать. Чтобы отыскать буханку хлеба, приходилось чуть ли не весь день колесить по городу.

До забастовки на железной дороге поезда ходили по сокращенному расписанию; то же самое касалось городских трамваев. Угольный паек урезали вчетверо. Электричество