— Ты в своём уме, багровый? Нам ни за что не справиться со столькими…

— Ну и ладно, — я шагнул назад и сделал вид, что разворачиваюсь. — Тогда хрен с ними, с нашими госпожами. Пусть сами выпутываются. Глядите, дорога к выходу свободна. Бежим без них!

— С ума сошёл? — зашипел Йорф. — А как же госпожа Гринда? Она будущая глава нашей семьи, Руто!

— И я никуда без сестры не уйду, — упрямо сложил руки на груди Зутти.

— А ты, молочный? — я едва сдерживал смех. — Пойдёшь со мной?

— Нет, конечно, — с достоинством отозвался тот. — Мои двоюродные сёстры тоже у них. Их жизни однозначно ценнее моей, так что если будет хоть малейший шанс…

— Да понял я, понял. С радостью отдашь свою, чтобы спасти их.

— Разумеется.

Я покачал головой.

Мы с разбега вломились в тёплую компанию, что устроилась у дверей на белую половину. Зазвенели стеклянные бутылки, пустые и полные, падая на каменный пол. Эффект неожиданности действительно сделал своё дело: стражников мы общими усилиями вырубили быстро, остальных же — студентов разной степени трезвости — даже трогать не стали, лишь пришугнули.

До дверей оставалось несколько метров. Йорф ругался — доставшийся ему стражник успел отбить удар и даже атаковать. Практически промазал, но всё же вскользь прошёлся по плечу Йорфа, порвав куртку и содрав кожу, и там теперь вспухала кровоточащая ссадина.

Я рявкнул на перепуганных студентов, чтобы не мешались. Их было семеро, и, как ни странно, никого с Лазурной Скалы. Серые, коричневые, зелёные одежды — союзники лазурных, раз тоже выпивают? Где же те, кто был против подобного зверства? Ведь был же кто-то против, правда?

Парни поспешно закивали, убирая руки за спину в здешнем жесте мирных намерений. Вот и славно.

Я рванул вперёд, к дверям, размышляя, как спуститься в пресловутый подвал белого крыла и какой приём нас там ждёт. Почему-то казалось, что вряд ли стражницы и учительницы позволят себе и своим подопечным устроить такой же бардак, как в золотом…

Чудовищный удар налетел из ниоткуда. Всё тело взорвалось болью. В последний миг я успел сгруппироваться и откатился вбок, уходя от новой атаки и силясь разглядеть противника в пустом коридоре впереди. Что это? Какая-нибудь магия невидимости или камуфляжа?

— Руто, ты цел? — Йорф испуганно подхватил меня под локоть, помогая подняться. — Чёрт, вот это экран, надо же. Совсем прозрачный. Никогда такого не видел. Веришь, в последний миг затормозил, когда ты уже в него врезался.

Я оторопело всмотрелся в широкий дверной проём. Не поверил бы, если бы Айр как раз не ощупывал невидимое поле пальцами. У его ног валялся Зутти — этот, видно, не успел затормозить.

— И что мы тепе…

Колоссальная тяжесть обрушилась сверху, словно густой липкий кисель. Пойманный на начале вдоха, я чувствовал, как мозг бунтует, не получив обещанную порцию кислорода. Не удавалось не то что пошевелиться — даже просто повернуть белки глаз, чтобы увидеть, что происходит.

— Я поймал их, господин смотрящий! Багровые, это багровые!..

— Отличная работа, идущий Хлад.

Впервые слышал, как Гохард кого-то хвалит. В глазах начинало темнеть.

— Почему вы не там, где вам надлежит быть, идущие?

Он умолк, словно на полном серьёзе ожидая ответа. Только я понимал: издевается.

— Господин смотрящий… Может, мне их отпустить? Так они не смогут ничего сказать, и вообще сейчас задохнутся…

— Ах, верно. Отпускай, идущий Хлад.

Тяжёлый кисель схлынул. Я судорожно вдохнул и подскочил на ноги, пытаясь унять головокружение.

Гохард стоял напротив и ухмылялся так злорадно, будто только этого момента и ждал уже много лет.

Глава 36. Чёрные одежды

Ну вот и всё, думал я. Гохард стоял напротив в своём чёрном, без единой цветной детали наряде, со своей аккуратной косичкой на плече. Он не выглядел ни пьяным, ни уставшим, а глаза горели ненавистью. И я прекрасно понимал, что теперь его ничто не остановит — точно не в эту безумную ночь, когда лазурным вмиг стало можно всё. Разве что снова чудо — но, кажется, лимит чудес на сегодня уже был исчерпан.

Вот тебе и обучение магии. Вот тебе и сестричкина победа в Солнечной битве, и аудиенция во дворце, и приструнение лазурных по матушкиному заданию. И возвращение обратно, к Катьке…

Я выставил ладонь вперёд, раздумывая, попробовать сначала обычный экран или сразу создавать белое зеркало? Иллюзий я не питал: и так понятно, что Гохарду, в одиночку уделавшему цеварка в ту ночь, я и в подмётки не гожусь. Но и разговаривать со взбешённым смотрящим было бесполезно. Пытаться удрать тоже — мы оказались в западне спиной к твёрдому как камень защитному экрану. Так что же теперь, стоять смирно и ждать, пока он размозжит нам с товарищами головы?

— Так что, багровые, кто вас выпустил? — прошипел Гохард, чуть не подавившись слюной — видно, не терпелось перейти от слов к делу.

— Идущий Ржак, господин смотрящий, — ляпнул Зутти.

— Что?

— Прошу заметить, господин смотрящий, — встрял Айр, воспользовавшись замешательством, — что я не багровый, я из Молочной Степи, и, думаю, здесь какая-то оши…

— Молчать! — рявкнул Гохард и ткнул пальцем в сторону Зутти. — Ты, повтори. Идущий Ржак вас выпустил?..

— Не совсем, господин. Он приходил посмотреть на нас и обронил ключ от наручников, и ещё дверь забыл закрыть…

Я решил, что самое время — пока смотрящий переваривает новость — и атаковал.

— Ах ты, жалкий… — захлебнулся злостью Гохард, с лёгкостью отбив удар.

— Я-то жалкий?.. — единственной надеждой оставалось вывести его из себя: или прибьёт поскорее, или на эмоциях сделает ошибку и даст мне шанс. — А по-моему, это ты жалкий, идиот в чёрном балахоне! Неспособный держать себя в руках, неспособный справиться с обидой чёрт-те сколькилетней давности!

За спиной послышался обречённый стон Йорфа. Лицо Гохарда окаменело. Давай, давай, смотрящий, поведись на провокацию. Терять-то мне уже нечего…

— Обидой? — тихо переспросил он.

— Подумаешь, моя матушка пришила твоего братца! — продолжал кривляться я. — Не за просто так, небось, пришила, за дело ведь? А скольких багровых ваше семейство тогда перебило? Что ж нам теперь, на всех ядом плеваться?

— Прочь, — Гохард дёрнул головой в сторону разинувших рты студентов за своей спиной. — Пошли все вон отсюда.

—