— Тот, который пьяный? — брякнул я, вспоминая местную поговорку.

— Этот, слава предкам — нет. Был бы пьяный, от нас бы уже и клочков не осталось… Его, наверное, к Солнечной битве припасли, вместо того цеварка.

Чудище причмокнуло рыбьими губами, крутануло своими странно осознанными глазами и снова опустилось на четыре конечности. Присело, готовясь к прыжку, каким-то образом прижало длинную белую шерсть к телу, словно ради более обтекаемой формы…

— Хлоп! — выкрикнула Гринда странную команду.

Сёстры-молочные бросились в стороны, вместе с Гриндой заточая зверюгу в треугольную коробку из магических экранов, а вторая багровая накрыла сверху ещё одним — словно захлопнула крышку. Я остался стоять, как дурак, со своим бесполезным экраном наготове. Судя по тому, как слаженно и умело девушки справились с задачей, их этому уже учили.

— Лихо!.. — выдохнул Зутти за спиной.

Стая чёрных комочков в соседнем мелкосеточном вольере почему-то застрекотала ещё истошнее, чем прежде, и заметалась словно в истерике, активно выпуская дым.

— Ещё не всё, — голос Гринды звучал напряжённо. — Порсхваты умеют… Демоны глоданные, уже?..

Пока она говорила, рыбомишка ткнулся мордой в жёсткий экран, пощупал его лапой, в негодовании разразился скрипучими звуками. Снова распушился, разлохматился, встал на задние лапы и прижался объёмистым пузом к магическому полю. Экран с этой стороны затрещал, заискрил и принялся постепенно таять.

— Нам конец, — обречённо выговорил Йорф.

— Ещё чего, — рассердился я и повернулся к застывшим у стенки товарищам. — Ну-ка, шаг вперёд! Когда вырвется — по моей команде бьём!

— Это глупо, — заявил дрогнувшим голосом молочный, но вперёд всё же шагнул. — Нам ни за что не одолеть порсхвата… Даже девушкам не одолеть.

— А мне нравится, — Зутти встал по правую руку от меня, прицеливаясь к доплавляющему экран чудовищу. — Знаете, кажется, это самое опасное приключение в моей…

— Бейте!..

Четыре ударные волны не слишком дружно устремились к вывалившемуся из ловушки рыбомедведю. Я поморщился: моя, мощная, но неаккуратная, слегка задела Гринду по пути, и та пошатнулась. Зато чудище заверещало от боли — его отшвырнуло обратно на невидимые жёсткие грани экранов. Такой удар точно должен переломать ему несколько костей…

Сначала я увидел испуганное лицо Неи, поддерживающей один из уцелевших экранов, и только потом понял: что-то не так.

Лохматая белая зверюга ловко сгруппировалась и вскочила на четыре лапы. Пробовали когда-нибудь представить разъярённую рыбью морду с человеческими глазами? Лучше и не пытайтесь: зрелище совсем не земное и довольно жуткое.

Да и не в морде было дело: судя по всему, наша совместная атака лишь разозлила зверя, но не нанесла ему ни малейшего вреда. Стало понятно, почему Йорф сходу решил, что его припасли для девчачьего турнира — бесспорно, эта штука была ничуть не менее опасна, чем цеварк. Человек, решивший с таким сразиться, должен быть непревзойдённым воином… Человек.

— Гринда! — заорал я, наплевав на субординацию. — Выпусти свою зверушку из клетки и натрави на этого! Быстрее, Гринда!..

Кузина вытаращила на меня глаза, но, к счастью, не стала спорить или возмущаться — тут же рванула к вольеру с гигантской серой кошкой. Оставалось только понадеяться на неё.

Товарищи тем временем продолжали вразнобой атаковать чудище, но без особых успехов. Я швырнулся ещё одним ударом, понаблюдал за результатом. Рыбомедведя легко можно было сбить с ног, но почти невозможно было ему навредить. Кажется, под этим мехом — мощная защитная подушка, природный экран, поглощающий удары и защищающий внутренности.

— Ты!.. — я ткнул пальцем в сестру Зутти, не в силах вспомнить её имя. — То есть, вы! Со старшего курса же, да? Эти, как их… Магические иглы, которые могут пронзить белое зеркало!

Брови багровой взлетели, но, к счастью, продолжалось это лишь долю секунды — потом она сразу же принялась яростно тереть ладони одну о другую, как делал Гохард. Отлично! Какие же они всё-таки умнички, это девчонки, когда нужно…

Я оглянулся на Гринду — она всё ещё сражалась с хитроумным замком. Ничего, справится.

Прикрыл глаза, воскресил в памяти самый первый свой день в этом мире, самый первый урок в этом заведении. Вспомнил, как текла по жилам горячая магия, как вырывалась из пальцев разрушительная энергия, как треснула вековая скала на другом конце полигона… Мне нужно было то же самое — только так, чтобы не угробить товарищей и не раздолбать несущие стены подземелья, оставшись под завалами.

Звук в подземелье был совсем иной. Не шуршание, как под открытым небом, а глухой трескучий гул. Сама волна, в отличие от моей предыдущей, была прекрасно видна: прозрачный, сильно искажающий пространство сгусток, немного искрящий в центре, концентрированная мощь…

В этом нет никакой моей заслуги, думал я, провожая свой удар взглядом. Это всего лишь настоящая сила магической крови Руто с Багрового Озера, сына багровой Ильдасты и лазурного Гохарда. Матушка не была дурой — ухитрилась подобрать идеального папашу для будущего отпрыска, которого потом заставила скрывать собственную силу… Для чего? Чтобы однажды заменить его сознание чужим, иномирным, в надежде поквитаться с ненавистными лазурными, серьёзно? Что-то здесь не сходилось.

Тяжёлая туша, отброшенная ударной волной, с размаху врезалась в стену. Брызнули во все стороны каменные осколки, один чиркнул мне по щеке. Дохнуло пылью, пришлось зажмуриться и отступить.

— Гринда!

— Сейчас, — откликнулась кузина на мой зов. — Уже почти. Руто, что ты опять натворил?..

— Кто-нибудь его видит? Он жив?

— Не вижу, — донёсся голос сестры Зутти. — Но я определённо попала в него небесными иглами, она даже такую шкуру должны…

Что-то крупное метнулось мимо сквозь клубы пыли, и голос её прервался истеричным бульканьем.

— Нет, — прошептал я, поспешно возводя экран. — Быть не может. Гринда!..

Внезапный порыв ветра сдул всю пыль и прибил её к противоположной стене. Гринда опустила руку и уставилась на чудовище, увлечённо раздирающее живот её родственнице. Зутти судорожно всхлипнул — в глазах его сестры, устремлённых в потолок, навечно застыл ужас.

— Взять, — ледяным тоном велела Гринда, распахивая дверцу вольера.

Серая кошка подобралась и одним грациозным движением перемахнула половину бестиария, приземлилась точнёхонько на спину рыбомедведя и впилась клыками в его загривок. Того тут же словно парализовало: лапы обмякли, под хруст костей массивная туша распласталась по мёртвой багровой, а человеческие глаза на рыбьей морде расширились