Из-за особенностей помещения – или его уловки с голосом – Джеймсону показалось, что слова звучат со всех сторон одновременно.

Он следил за передвижениями Рохана вдоль платформы. Тот ни разу не оступился. Джеймсон подумал, что с такой же плавной грацией он будет идти и по краю крыши небоскреба.

– Тем, кто у нас впервые и кто вновь присоединился к нам после долгого отсутствия, – продолжил Рохан, взмахнув рукой, – напомню о правилах. Матчи состоят из неопределенного количества раундов. Раунд заканчивается, когда один из наших бойцов падает на пол. – Раздались громкие одобрительные возгласы и аплодисменты. Рохан же продолжил: – Матч заканчивается, когда тот, кто упал на пол, не встает.

Возбуждение Джеймсона нарастало. Получалось, что матч мог закончиться либо если боец решил сдаться, либо если его отправили в нокаут.

– Никаких перчаток. – Рохан снова улыбнулся. Это была улыбка-предостережение. – Никаких перстней. Никакого оружия. И не ждите милости!

– Не ждите милости! – эхом повторила за фактотумом толпа.

Рохан повернулся к бойцам на ринге.

– Если на вашем лице останутся следы драки, будьте добры прийти в божеский вид незаметно. Если же вы не в состоянии это сделать, «Милость» с радостью предложит вам свою помощь.

Пожалуй, больше похоже на угрозу, чем на предложение.

Рохан спрыгнул на пол.

– Можете начинать.

Первый бой длился три раунда, второй – лишь один. Третий поединок между двумя бойцами клуба длился дольше остальных. Джеймсон не обращал внимания на кровь, рев толпы, неприкрытую жестокость бойцов и корыстный блеск в их глазах. Он сосредоточился на пустых местах.

На ходах, которые не выполнили бойцы.

На возможностях, которые они оставляли противнику.

На тех пространствах на ринге и вокруг их тел, которые оставались за размытыми движениями локтей и кулаков, ступней, коленей и голов.

На мгновениях между ударами.

На слабостях – и на том, как бойцы их компенсировали.

– Тебе необязательно это делать, – сказала ему Эйвери. Ее слова поглотил рев толпы, но он услышал.

– Очень даже обязательно… – Джеймсон воспользовался фразой Рохана. – Я это сделаю. А вот тебе, Наследница, точно необязательно смотреть.

Эйвери взглянула на него со свойственным лишь ей одной выражением, и Джеймсону стало трудно вспомнить, какой была его жизнь до нее.

– Я не просто посмотрю, Хоторн. Я еще и сделаю ставку.

На него. Она собиралась ставить на него.

Один из бойцов клуба упал на ринг и больше не вставал. Второй вскинул кулак в воздух. Победа.

Рохан снова вскочил на край платформы.

– У нас есть победитель! – Толпа одобрительно закричала. – Найдется ли ему соперник?

Джеймсон тоже вскинул кулак в воздух. Повисла тишина. Богатые и могущественные члены клуба повернулись, чтобы посмотреть на него.

Джеймсон ухмыльнулся фирменной хоторновской ухмылкой.

– Я попробую.

Глава 40

Джеймсон

Джеймсон, самый худощавый из братьев, жилистый, с длинными конечностями, знал, что он не похож на бойца. На лице, казалось, застыло самоуверенное выражение. Он выглядел как ученик привилегированной школы.

И двигался он не как боец.

На ринге Джеймсон снял пиджак и рубашку, и если кто-то из зрителей и заметил его шрамы, задался вопросом, как он их получил или насколько тогда высокий у него болевой порог, то никак этого не показал.

Все, кроме Рохана, который склонил голову набок и по-новому оценил его.

Джеймсон скинул ботинки, затем наклонился, чтобы стянуть носки. Босые ноги. Костяшки пальцев. Голая грудь. Он стоял, глядя прямо перед собой, пока на ринге вытирали пот и кровь.

Боец клуба сделал глоток воды и покачал головой. «У маленького дурачка нет ни единого шанса» – читалось на его лице.

Джеймсон не позволил себе улыбнуться. Жизнь – это игра. Внутри нарастал знакомый прилив энергии. И вам остается лишь решить, хотите вы выиграть или нет.

– Можете начинать.

Джеймсон не стал кружить вокруг своего противника. Он повторял движения мужчины, предугадывая каждое с пугающей точностью, вплоть до угла, под которым парень держал голову. Было ли издевательство над противником разумным способом начать матч?

Возможно, нет. Но Джеймсону не было равных в том, как выводить людей из себя, а его всегда учили использовать свои сильные стороны.

Он перестал копировать противника в тот самый момент, когда тот приготовился нанести первый удар, и начал умело уходить от выпадов. Кулаки парня пронзали воздух, он злился все больше и больше. Джеймсон же скользнул в свободное пространство на слабой стороне противника. Последовал еще один удар, в который парень вложил всю силу.

Этого достаточно, чтобы он потерял равновесие.

«Пользуйся моментом», – шептал в голове у Джеймсона голос Старика.

Джеймсон и воспользовался. Он развернулся, подпрыгнул в воздух и ударил ногой сбоку.

Боец клуба упал и остался лежать. Джеймсон выпрямился. Он повернулся к толпе и запрыгнул на один из столбов, на которых держались канаты.

– Похоже, у нас есть победитель, – сказал он, опережая Рохана. – Найдется ли ему соперник?

Оглядев толпу, он сразу же нашел взглядом Эйвери. Слева, за ее спиной, стараясь не выделяться из толпы, стоял мужчина с зачесанными назад седыми волосами. Борода с проседью исчезла, но в руке он по-прежнему держал трость.

Джеймсон перехватил его взгляд, и тогда проприетар перестал стараться смешаться с толпой. Он трижды сильно ударил тростью об пол.

«Ну вот наконец я привлек твое внимание», – подумал Джеймсон, продолжая как ни в чем не бывало стоять на столбе. Толпа притихла. Проприетар сделал три нарочито громких хлопка в ладоши. А затем поднял трость и указал платиновым набалдашником в сторону ринга.

– Рохан, – любезно обратился он к фактотуму, – будь добр…

Джеймсон посмотрел на второго по влиянию человека в «Милости дьявола». Рохан с непроницаемым лицом снял свой черный смокинг и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

Джеймсон спрыгнул на ринг и поймал на себе взгляд проприетара. Выражение в его глазах напомнило ему о деде и о тех случаях, когда ему казалось, что он наконец завоевал одобрение Старика, но он слишком поздно осознавал, что всего лишь получил очередной урок.

Глава 41

Джеймсон

Джеймсон не заметил на Рохане ни одного шрама. Теперь ничего не скрывало ширину его плеч и рельефность мышц, особенно там, где они соприкасались с костью. Фактотум стоял без видимого напряжения, и Джеймсона пронзило внезапное предчувствие, что с этим противником не будет пустых мест.

Слабостей.

Возможностей.

Времени.

Будет весело. Джеймсон почувствовал, как внутри его нарастает адреналин – предвкушение от осознания того, что ему не выйти из этого боя невредимым.

Было больно.

* * *

Кровь стекала по его виску. Во рту стоял ее металлический