Шрифт:
Закладка:
Юри оставила несколько моти рядом с омлетом и, насытившись, наконец расслабилась и села поудобнее.
– Вы либо глупая, либо странная.
– А быстро вы перешли с комплиментов на оскорбления.
– Нет, что вы. Юри, не поймите неправильно, но вы… Вы первая, кто не бросается мне на шею.
– А вы и не были бы против.
Масаши засмеялся и покраснел. Трепещущие на ветру ленты в распущенных волосах Масаши подчеркивали его острые скулы. А лиловое кимоно спадало с худых плеч, оголяя ключицы. Видимо, Масаши не любил нижнюю одежду.
– Честно признаться, да. Мое сердце впервые так трепещет, а почему – мне до сих пор не понять. Я готов сам броситься вам на шею, если это сделает нас ближе.
– Ну вот, видите, молодой господин… – Юри закрыла глаза и запрокинула голову, наслаждаясь свежим ветром. – Я завладела вами и лишила свободы без секретов и тайн, которые вы мне, спешу заметить, так и не рассказали.
– Спросите о чем угодно – и я расскажу вам все как на духу. Но готовьтесь к тому, что и вы должны будете мне дать что-то взамен. Например, провести со мной еще один день. Я хочу показать вам Ньюри. Есть много уединенных мест, которые стоят вашего внимания.
Масаши наклонился к Юри, облокотившись на стол. В нос ударил запах вишни и ванили.
– Думаю, это опасно.
– Что вы! Со мной вы можете чувствовать себя под защитой. Никто не посмеет тронуть мою даму.
– Я не за себя переживаю, а за вас. – Юри тоже облокотилась на стол. – У меня есть друг, и он не любит, когда другие мужчины называют его даму своей.
Масаши засмеялся. Так громко, что лебеди, плавающие рядом с беседкой, беспокойно загоготали и отплыли подальше. Юри не могла не заметить, какой обольстительный у Масаши смех. Ужасно заразительный и милый. Поэтому, не сдержавшись, засмеялась в ответ.
– Меня это не пугает, госпожа Юри. Но я понял, что в вашем сердце нет места для меня.
– Что вы, мне очень приятно ваше общество.
– Тогда расскажите мне о ваших приключениях. Хочу услышать, как там, за границами Арасы.
В беседке со сладостями и молоком, в компании прелестного и обольстительного сына императора Юриэль, на удивление, почувствовала спокойствие. Первый раз за долгое время смогла позабыть, что такое страх. И наконец вдохнуть полной грудью.
С Масаши они просидели до самого вечера, пропустив обед и ужин, наслаждались разговорами и интересными историями, которые наперебой рассказывали друг другу. И если бы не холод наступающей ночи, то в этой беседке они встретили бы и рассвет.
– Доброй ночи, госпожа Юри. Спасибо за то, что теперь я не смогу уснуть. – Масаши проводил ее до спальни.
– Почему же?
– Буду мечтать о путешествиях с травником, принцессой и ниджаем. О борделях на Схиале и о таверне с вкусным рагу.
И, поклонившись, Масаши ушел, оставив Юри одну.
Она неуверенно топталась перед дверью, но не своей. А той, что вела в комнату Соно. В одной руке она держала мешочек с давно остывшим завтраком – половинкой омлета и несколькими моти, а другой, немного помедлив, постучала в дверь.
– Соно, это Юри. Я могу зайти?
Он не ответил, и Юри постучала еще раз:
– Соно? Ты тут?
Она постояла еще немного, но так и не дождавшись разрешения войти, заглянула внутрь сама. В комнате, кроме аккуратно сложенных вещей, заправленной кровати и открытого окна, через которое успели пробраться ночные бабочки, никого не было.
Юри вернулась к себе. Она упала на кровать и тяжело вздохнула – хорошее настроение улетучилось. Юри вновь почувствовала себя дурой и, жалея, что сделала шаг навстречу к их с Соно примирению, завыла в подушку. Она не хотела больше пытаться. Закинув моти в рот, Юри уснула прямо в одежде.
Круглая комната. Мраморный стол, залитый кровью. Крик Далии. Свет луны. Юри, объятая черной дымкой, непонимающе оглядывалась по сторонам. Силуэты друзей то исчезали в яркой белой вспышке, то появлялись вновь. Было холодно и страшно. Только что руки Юри, испачканные в крови, держали клинок Рэя, а в следующую секунду она уже сидела на полу и горько плакала.
– Не верь тому, что видишь ты… Пусть увядают все цветы… – знакомый мужской голос напевал песню.
– Приняв объятья пустоты… Пройдет вся боль… Уйдут мечты… – и совершенно незнакомый голос девушки вторил ему.
Картинки вновь замелькали, и Юри оказалась в комнате, которую видела в одном из своих снов. То самое место, где олхи обсуждали камни, то самое место, где Юри впервые увидела Юстина.
– Юри? – раздался голос брата.
Юстин вышел из-за колонны. Напуганный, дрожащий, он обнимал себя руками, а тени, клубящиеся за его спиной, впивались щупальцами в его горло и плечи.
– Юри! – в противоположном углу комнаты появился Соно.
Он светился, словно солнце, а на лице его застыла гримаса ужаса.
– Помоги мне! – одновременно закричали Юстин с Соно.
Они оба стонали от боли и не переставая звали к себе. Тянули руки к Юри, пытались ухватиться за нее, но были прикованы к месту. Юри застыла, будто статуя. Ее ноги и руки окутала тьма, не давая двинуться. Темнота медленно ползла по телу, обездвиживала и заставляла наблюдать за муками близких.
– Помоги! – кричали брат и возлюбленный.
С ними происходило что-то странное. Юстин плакал и тонул в тенях, как и Юри, а Соно, наоборот, все ярче светился изнутри. Лучи прорезали его тело тонкими стрелами, а когда они окутали горло, Соно закричал и из его рта хлынула кровь.
– Соно! Нет! – Юри, пытаясь вырваться, теряла силы.
Соно рассыпался, подобно скульптуре из песка, а свет, пронзающий его, сменялся кровью, которая сочилась из сотни ран на его теле. Соно умирал. Как и Юстин, обмякший на полу.
– Помоги… – они не переставали звать ее.
– Нет… Нет! Пожалуйста, Юстин!
Но тот уже закрыл глаза. Кажется, навсегда.
– Я всегда буду рядом, Юри, – хриплый и обессиленный голос Соно заставил ее отвернуться от трупа брата.
Соно улыбнулся ей, и его тело разорвало на кусочки. Кровь залила мраморный пол, стены и даже потолок.
– Соно! Соно!!! – срывая голос, закричала Юри. Ее слезы смешались с бордовыми каплями, стекающими по щекам.
– Соно! – вскочила Юри с кровати.
Она быстро и громко дышала. Ее тело трясло, а руки, сжимая одеяло, немели. Юри смотрела на открытую дверь и запыхавшегося испуганного Соно. Она разбудила его своими криками.
– Страшный сон? – спросил он.
– Да… – ответила она и наконец разжала пальцы.
– Мне побыть с тобой?
Соно накинул на голые плечи рубашку, которую успел схватить впопыхах. Убрал с лица длинные черные волосы и пытался восстановить дыхание.
– Нет, не нужно, – помотала головой Юри.
Ей было достаточно знать, что Соно жив. Но он, осмотрев ее лицо, трясущиеся руки и дрожащие плечи, тяжело вздохнул.
– Я останусь и уйду, когда ты уснешь. – Соно шагнул в комнату.
– Я в порядке. Это был просто сон. – Она сглотнула застрявший в горле ком слез.
– Тебе не снятся простые сны, Юри. – Соно закрыл дверь и сел на пол. – Я побуду с тобой. Попробуй заснуть.
Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза. Юри смотрела на него и еле сдерживалась, чтобы не кинуться к нему в объятия. В них она сейчас нуждалась больше всего.
– Спи, особенная, и ничего не бойся, – прошептал он.
Юри упала на подушки и закрыла глаза. Слушая дыхание Соно, она постаралась дышать в такт с ним. Это помогло успокоиться. Помогло унять боль, сжимающую сердце, и прогнать страшные мысли о пророческом сне. Юри уснула. Крепко и сладко. Ведь только рядом с Соно ей не снилось ничего плохого. Ведь только он мог разогнать пугающую ее тьму.
Глава 21. Соно
Соно не смог уйти в свою спальню. Но не потому, что крепко уснул, и не потому, что живот болел так, что разогнуться было тем еще испытанием. А потому, что боялся за Юри. Хотел быть рядом, когда она проснется из-за страшного сна, и обнять дрожащее от страха тело. Но она, слава святым, за всю ночь проснулась лишь раз и, быстро уснув, пролежала в кровати до самого утра…
Соно открыл глаза раньше нее. Любовался подрагивающими ресницами, искусанными губами и хрупкими плечами, с которых спало покрывало. Юри обнимала подушку и изредка бормотала что-то невнятное. В комнате пахло клубничными моти, которые недоеденными валялись на полу, а рядом с ними лежали скомканные одежды. Юри скинула их ночью, когда проснулась из-за жары. Не стесняясь Соно, она осталась в нижнем белье.
– Госпожа, пора просыпаться! – за дверью раздался голос съёни, и Соно дернулся оттого, что Юри вскочила с кровати.
– Господин, пора
