Шрифт:
Закладка:
«Бред какой-то!» - мелькнуло в голове.
- Не поняла, - честно призналась Анна. – Трагедия, конечно, мои соболезнования! Но зачем куда-то отдавать? Дома же ей явно будет лучше!
- Я так и сказала, - с горечью ответила Лили. В глазах ее плескалась смертельная тоска.
«Как бы в разнос не пошла!»
- Он тебе что-то ответил? – спросила вслух. – Что-то объяснил?
- Объяснил… Сказал, что Гарри теперь не просто герой, он знамя Светлых. Случись новая война, ему поднимать народ на борьбу. Нельзя, чтобы он всю жизнь мучился угрызениями совести. Он и так, возможно, узнает когда-нибудь этот секрет, но будет к тому времени уже взрослым сформированным человеком. А что сейчас? Видя рядом с собой искалеченную сестру, он рано или поздно узнает, отчего она стала такой. Объективно говоря, на нем вины нет, но ребенок этого не поймет. Будет видеть в ней вечный укор и уже никогда не сможет стать настоящим лидером. Командир на войне часто вынужден рисковать чужими жизнями, посылать людей в бой, засылать шпионов во вражеский стан. Как ты думаешь, сможет такой Гарри взять на себя ответственность?
- Ну да, ну да, - не без иронии в голосе прокомментировала Анна слова Дамблдора. – Забалтывать он горазд, этого не отнимешь.
Разумеется, она знала это не из собственного опыта, а из тех книг и фильмов, которые видела отнюдь не целиком, а запомнила еще хуже. Но, как оказалось, ничуть не ошиблась. Лили ее тут же поддержала:
- Именно! – сказала она. – Сказал мне еще, что девочка тоже будет страдать, зная, кто виновник ее бед. Будет завидовать, начнет ненавидеть, и кто-нибудь не преминет воспользоваться их горем и очернить не только Гарри, но уже всю семью Поттеров. Заклятие-то, которое я применила, оно, де, запрещенное. За него можно в Азкабан загреметь.
- Гладко выходит…
- Анника, я даже не знаю, о чем идет речь. Я ничего такого не помню. Впрочем, возможно, на то и расчет.
- Поясни! – встрепенулась Анна. – Какой расчет? Чей расчет?
- Не знаю, - покачала Лили головой. – Но подозреваю, что это Дамблдор, только не понимаю, зачем?
- Требуются пояснения, - напомнила Анна.
- Да, конечно, - согласилась Лили, выходя из длившегося всего пару мгновений ступора. – Я, когда с Питером говорила… Он, знаешь ли, хороший человек, и в моем положении лучшее решение. Но он конформист… оппортунист чистой воды, да и трусоват немного. Так-то это в жизни не мешает. Даже наоборот: достаток в доме, связи, общественное положение… Но, когда я заговорила с ним о своих страхах и подозрениях, он сильно испугался и рассказал все своему брату. Мы с Гиппократом давно знакомы, и он решил со мной поговорить. Объяснил мне, что это дело политическое, а в политике никто крови не боится. Могут и убрать, чтобы не мешала. И чтобы подтвердить свои слова, сказал, что, когда он делал мне диагностику перед вторыми родами, нашел у меня следы Обливиэйта[3]. От трех до пяти эпизодов и, судя по состоянию «вторичных наслоений» случилось это как раз осенью 1981.
- Черт! – сказала на это Анна. – Теперь и мне надо выпить.
Она плеснула в бокалы себе и Лили, и без раскачки вылила весь коньяк, - грамм восемьдесят, наверное, или все сто, - себе в рот. Проглотила, не чувствуя вкуса, закурила и посмотрела Лили в глаза.
- Поклянись, что ничего не наврала! – потребовала, не переводя дыхания.
- Клянусь! – сразу же ответила старая подруга. – Теперь понимаешь, почему я к тебе бросилась? Мало того, что оказалась жива, так еще тот самый человек, перед которым я могу выговориться. Не к Грюму же мне идти или к Уизли! Подруг не осталось, Люпин пропал, Сириус в тюрьме, остальные или погибли, или поджали хвосты.
- Хэтти надо найти! – Анна это поняла еще во время рассказа, но теперь знала уже твердо, надо искать.
- Я даже пошевелиться не могу без того, чтобы Великий Светлый не начал свои уговоры по новой. Нельзя, мол. Сына пожалей. Младшенькую. Себя, наконец. Да, если бы и нашла. Где мне ее спрятать? А прятать придется. Не от общественности или от Гарри, от Дамблдора. В конечном счете, он всегда умел настоять на своем, боюсь, что и в этом случае сумеет сделать так, как ему хочется.
«И не бросишь же, - между тем с тоской и с жалостью к себе думала Анна. – Сама же себя поедом съем!»
- Хорошо, - сказала вслух. – Буду искать. Имя и фамилию они, должны были сменить, записей, наверняка, нигде не осталось. Но так не бывает, чтобы совсем без следов. Где-нибудь что-нибудь да осталось. Но зачем ему все это? Действительно из-за Гарри или есть какой-то другой интерес?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю, но любопытно узнать…
***
В тот день они
