Шрифт:
Закладка:
Мысли были тяжелыми, настроение скверное, и, чтобы не пропасть окончательно, Анна взялась просматривать книги и газеты, приобретенные там или тут, намеренно или случайно. Искала она ответы на те вопросы, которые донимали ее все последние месяцы, а точнее, с тех пор, как пришло осознание простой истины, ей не спрятаться от мира, не отсидеться за высокими стенами Стейндорхольма. Так или иначе, но когда-нибудь ей придется вернуться, и вот тогда ей лучше все-таки знать, что и как случилось во время войны с Волан-де-Мортом. Знание – сила, не правда ли?
И вот она сидела в своем кабинете и перелистывала справочники и словари, изучала газеты и просматривала книги. Весь вечер после визита в Блэк-Хаус, затем еще полночи, и весь следующий день, захватив часть новой ночи. Отрывалась только на то, чтобы поесть, принять ванну и отдать распоряжения по дому. Спала мало, два-три часа за ночь. Больше просто не получалось, но ей, вроде бы, хватало. Все остальное время она искала или читала, если казалось, что это именно то, что она ищет. Читала, делала выписки и снова читала. Спасибо еще, что читать она умела быстро и эффективно, а искать – и того лучше. Все-таки у нее в анамнезе было две диссертации и множество написанных ею статей, эссе и курсовых работ. Дни, недели и месяцы работы в библиотеках и архивах, годы учебы и научных исследований. Наверное, поэтому первый подход оказался весьма продуктивным. Пять страниц формата А4 – магловская бумага, а не волшебный пергамент, - заполненных ровными столбиками фактов. Только имена, локации и даты, поскольку пояснения ей были не нужны: все это дерьмо она держала в голове.
Итак, в чистом остатке нашлись уточнения к ее биографии, возможные объяснения вовлеченности в ту скверную заваруху, которую нынешние министерские пропагандисты стеснялись назвать гражданской войной, и новые подробности событий, так или иначе связанных с Хэллоуином 1981 года.
Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн родилась в январе 1960 года в замке Юларёд, в лене Сконе, самом южном лене королевства Швеция. Почему там, а не в каком-нибудь другом замке, принадлежащем семье Готска-Энгельёэн, можно только догадываться. Возможно, причиной интереса ее родителе именно к этому замку являлось то, что построен он рядом с одной из немногих в Швеции магических деревень. Но, может быть, дела обстояли совсем не так, и это всего лишь случайность? Все возможно, однако, стоит обратить внимание на тот факт, что замок принадлежал в то время одной из боковых ветвей семьи Энгельёэн, во главе которой стояли тогда, двадцать шесть лет назад, отец и дочь фон Ваерн, Лукас и Маргарета.
«Гита – это же Маргарета? Юг Швеции… Совпадение? Может быть, но все равно надо сообщить мэтру фон Шуху. Вдруг поможет?» - Она быстро сделала пометку в своем ежедневнике и снова вернулась к перечню фактов.
До семи лет Анна жила с матерью и отцом во внешнем замке Стейндорхольм. В семь ее по традиции представили родовому камню, и магия Рода отметила ее, как наследницу. Надо было начинать серьезно заниматься магией, и тогда она почти полностью переселилась во внутренний замок. Этот момент Анна не поняла. По общему мнению, волшебники созревали до систематических занятий магией только в одиннадцать лет. Уникумы – в десять. Однако наследнице Энгельёэн первую палочку купили сразу после ритуала. Ее сделал на заказ мастер-артефактор Кирилл Бармалеев из Гардарики – волшебной страны на северо-западе России. Вот и все, что удалось узнать об этом периоде. А в Энгельёэн-мэнор она впервые попала, когда ей исполнилось десять. По неизвестной пока причине, решено было, что учиться она будет в Хогвартсе, и за год до поступления, они всей семьей переехали в Лондон. От этого периода осталось несколько колдографий и некоторое количество документов, в основном, финансового свойства. Так что, ничего путного об этом времени она не узнала. В библиотеке нашелся, правда, альбом с обычными фотографиями, перемежающимися вырезками из британских газет и журналов. Судя по всему, она умудрилась тогда перезнакомиться едва ли не со всеми юными аристократами Соединенного Королевства, но что делать с этой информацией Анна пока не придумала. Впрочем, если ее пригласят в Букингемский дворец, она, вполне возможно, встретит там кого-то, кто помнит ее девочкой. Следовательно, как только появится свободное время, придется изучать жизнь и интересы подходящих ей по возрасту британских аристократов. Во всяком случае, тех, кто фигурировал на совместных фото.
Затем был Хог, и, судя по всему, учась на Слизерине, она тесно общалась со многими из тех, кто позже примкнул к движению Тома Редла. Кое с кем она, похоже, даже дружила. С Беллатрисой, например. Однако, по-настоящему она сдружилась с ребятами из Гриффиндора. Прежде всего, с мародерами и Лили, а через них, - и, разумеется, несколько позже, - с Алисой и Фрэнком, с Марлин Маккиннон и еще с несколькими парнями и девушками, входившими позже в орден Феникса или служившими в Аврорате. По-видимому, это, в конце концов, и определило ее позицию в противостоянии Волан-де-Морту. Она, впрочем, в орден не входила, хотя, судя по переписке, ее настойчиво в него приглашали. В ее архиве сохранилось несколько писем от Дамблдора, Джеймса Поттера и Фрэнка Лонгботома, а в письме Лили прямо говорилось о том, что Анна несколько раз встречалась с Великим Светлым Волшебником, но в орден вступить все же отказалась. Отчего так, можно было только догадываться, но Анна подумала, перечитывая эти письма, что все упиралось в клятвы, которые приносили члены ордена Феникса. Прямо об этом не говорилось, - люди боялись доверять такие секреты пергаменту и бумаге, - но ей отчего-то казалось, что дело именно в этом. Наследники не имели права приносить клятвы кому-нибудь, кроме главы рода. То, что Поттер, Лонгботом и многие пожиратели наплевали на этот запрет, говорит лишь о том, что они не умели думать своей головой. С обеих сторон конфликта находились опытные манипуляторы, которые легко переигрывали молодых, неопытных оппонентов. То, что это не удалось сделать с Анной, говорит в ее пользу. И кстати, темный лорд, как выяснилось, тоже приглашал ее на встречу и пару раз пытался завербовать. Но, к счастью, она не поддалась.
