В общем, прошлое, пусть и нехотя, открывало свои секреты. Биография графини Готска-Энгельёэн обретала вещественность, и становились понятны мотивы тех или иных действий, которые она предпринимала. Прояснились, отчасти, и ее отношения с Сириусом. Прежняя Анна, судя по всему, была бисексуальна. Начала она, - вот смеху-то! – с Лили Эванс, продолжила с Нарциссой Блэк, которая теперь Малфой, и только сильно позже подпала под чары Сириуса. В архиве нашелся дневник, который Анна вела до шестого класса, несколько писем, в том числе и от Нарциссы, и даже колдофото в стиле Ню, которые Анна делала колдокамерой, подаренной ей отцом на пятнадцатилетие. Весьма смелые фото, на которых отметилось, как минимум, пять выпускниц Хога с трех разных факультетов…

***

Лили пришла в десять. Минута в минуту. Точная, подтянутая, но вся, как натянутая струна. Вроде бы, ничего не происходит, но внутреннее напряжение чувствуется. Во всяком случае, Анна почувствовала, и, похоже, это был врожденный Дар, о котором она просто не знала. Однако, сейчас, обнимая Лили, - подруги все-таки, - вспомнила, что и раньше, встречаясь с людьми и нелюдьми, порой, чувствовала нечто похожее. Чувствовала, но не обращала внимания, поскольку не знала, на что надо обращать внимание, а на что – нет. Теперь обратила и, наконец, сообразила, что ее Дар, наверняка, куда сильнее, и, значит, его надо тренировать.

«Вот и еще одно дело подверсталось», - подумала мельком, приглашая Лили в гостиную.

- Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?

- Я огневиски не люблю, - извинилась Лили. – Может быть, вина?

- А скажи-ка мне, подруга, - усмехнулась Анна, - ты что, совсем на эту сторону перешла?

- Но я же волшебница…

- И что? – удивилась Анна. – У маглов, между прочим, есть много такого, что нам, волшебникам, и не снилось.

- Я не об электричестве, - добавила мгновением позже. – У маглов шоколад вкуснее. Особенно, бельгийский и швейцарский. Кофе… Выбор больше, сорта оригинальные… А коньяк и виски – вообще, песня! Так что, угостить тебя магловскими вкусностями?

- Угости! – согласилась Лили. – И, знаешь, что, от сигареты я бы тоже не отказалась.

- Другой разговор! – улыбнулась Анна, продолжая между тем отслеживать настроение подруги.

– Берси! – позвала она.

- Я здесь, хозяйка Анна, - возник перед нею эльф.

- Накрой нам, пожалуйста, кофейный стол. Шоколад, пирожные… Ты покупал сегодня эклеры?

- Покупал, хозяйка.

- Отлично! Значит, эклеры. Коньяк… И не забудь принести пепельницу и сигареты!

Эльф тут же исчез, а она повернулась к Лили.

- Ты ведь знаешь, что эльфы не могут предать своих хозяев?

- Да, а что?.. – удивилась Лили.

- Я к тому, что я знаю, что ты готовилась к разговору. Хочешь о чем-то рассказать, но колеблешься и не хочешь при свидетелях. Так вот, свидетелей нет, а я тебя никому не выдам, что бы ты мне ни рассказала. Я доверие не предаю. Могу быть не согласна, но предать? Я на Слизерине училась, если помнишь. Но на своих не доносила. Убить могла. В бою, разумеется. Но предать доверие, никогда.

Последний пассаж был целиком высосан из пальца, но, во-первых, показался уместным, а во-вторых, хорошо подходил к психотипу Анны, как она себя сейчас понимала.

- Умеешь ты убеждать, - покачала головой гостья.

- Мой конек, - усмехнулась она в ответ. По-доброму усмехнулась. Без давления или, не дай бог, насмешки. Как, наверное, когда-то, когда они были девчонками.

- Ты… - начала было Лили, но остановилась и закончила не так, как планировала. - Кто это был?

- Кто? – Анна ее поняла, но считала, что Лили сама должна объясниться.

- Ты знаешь, кто это с тобой сделал? – Лили все-таки переборола нервный спазм.

- Валериан Долохов, помнишь такого?

- Его тело нашли после боя, - Лили вдруг охрипла и говорила сейчас каким-то сиплым шепотом. – Мне кое-что рассказал потом один парень из Аврората. Но это строго между нами. Все только между нами, - она помотала головой, словно, пыталась вытрясти из себя то, что накатило на нее всего лишь из-за того, что они заговорили о том дне. – Это была твоя Авада?

- Осуждаешь? – подняла Анна бровь.

- Что ты! – всплеснула руками Лили. – Всех их надо было вырезать до одного. Джеймс повторял за Дамблдором, как попугай… Мы не убиваем, мы не убиваем… А они пришли и убили.

- У нас с Долоховым была почти-что взаимность, - пожала плечами Лили и потянулась к сигаретам, которые, как раз, появились на столе. – Он убил меня, я убила его. Меня вытащили, а его нет. Но я, Лили, потеряла пять лет своей жизни. Память… И…

Она хотела сказать о дочери, но вовремя спохватилась. Если Лили не знает, пусть так пока и остается. Это она сейчас храбрая Дамблдора ругать, а что случится, когда он заведет свою волынку, Лили, девочка моя? То-то и оно.

«Верить ей пока еще рано, пусть сперва докажет, что мы действительно подруги!»

- Ох!