Ну, конечно! Вскочила на ноги и бросилась обниматься. Даже заплакала. Но Анна не поддалась, не позволила себе соскользнуть в бабские сантименты. Отметила другое. Лили оказалась гораздо выше, чем она себе представляла, хотя могла бы догадаться, глядя на фотографии. А она была не ниже метра семидесяти пяти. Высокая, красивая, - ну, какие ее годы, - и грудь упругая.

«Или это лифчик у нее хороший?»

- Будет, будет! – Погладила женщину по волосам. – Успокойся! Я, как видишь, жива, а он нет. Давай выпьем за это! Чтобы не они нас, а мы их!

Между тем, Лили отошла от нее с явной неохотой, и, если иметь в виду, что когда-то между ними было кое-что большее, чем дружба, то это могло стать первым признаком рецидива.

«А оно мне надо? – спросила она себя, возвращаясь в кресло и начиная разливать коньяк по бокалам. – Может быть, и надо. Секса много не бывает, а с Адарой у нас не католический брак».

- Давай, Лили! – сказала после того, как выпили. – Твоя очередь. Ты хотела говорить? Говори.

- Тот день… - Лили закурила и, кажется, начала успокаиваться. Ее эмоции были непостоянными.

«Была вспышка, теперь – ремиссия».

- У нас собрались несколько человек. Все-таки Хэллоуин, а мы прятались уже почти год. Джеймс хоть иногда выбирался из дома. Они с Сириусом ходили на задания. А я… Я безвылазно сидела с детьми…

- С детьми?

- Ну, ты же знаешь, что у нас с Джеймсом было двое детей!

- Знаю, - кивнула Анна. – Что случилось с Хэтти?

- Вот, вот! – пыхнула дымом Лили. – Слушай, я как раз об этом… Давно хотела кому-нибудь рассказать, да некому. Попробовала поговорить с Кингсли Бруствером, так уже назавтра пришел Дамблдор и начал меня воспитывать. Пожаловалась мужу… Я имею в виду, Питеру. Я о Сметвике…

- Я поняла, - поддержала Анна рассказчицу.

- Знаешь, что он мне сказал? Сказал, не будь дурой! Не лезь куда не следует! Струсил… Представляешь, он струсил! Даже говорить на эту тему не захотел. Сказал, Дамблдор знает, что делает. Представляешь?

- Представляю, - кивнула Анна. – Но не знаю пока, о чем речь. Объясни по-человечески!

- По-человечески… - Лили одним глотком допила свой коньяк и потянулась к бутылке. – Не возражаешь, если я разолью?

- Ни в чем себе не отказывай! – отмахнулась Анна. – Не молчи, рассказывай дальше!

- В тот вечер у нас были Сириус и Люпин. Посидели, выпили, посмеялись, вспоминая, как мы отмечали Хэллоуин в Хоге. Тебя, к слову, вспомнили. Я спросила Сириуса, почему ты не пришла. А он помялся так, знаешь… Сделал собачьи несчастные глаза и говорит. Я, мол, Лили, сделал самую большую глупость в своей бестолковой жизни. Но рассказывать, о чем идет речь, не стал. Отказался.

«А ларчик просто открывался, - не без горечи усмехнулась Анна. – Женщина, на которой он обещал женится, поймала его с другой».

Эту историю она по крупицам выгрызла из трех писем с извинениями и просьбами понять и простить. Но Анна его, видимо, не простила. Тогда, наверное, он и бросился признавать и «удочерять» Лизу. Не хотел, наверное, выглядеть перед ней последним говном.

- Дальше! Что было дальше? – спросила, заметив, что ее сигарета, про которую она совершенно забыла, догорела до фильтра.

- Они ушли, - Лили закурила уже вторую сигарету и сделала приличный глоток из бокала. – Джеймс полез целоваться. Потянул меня в спальню, а мне, как назло, совсем не хотелось. Вот никак! Понимаешь? И тут дети проснулись. Заплакали в два голоса, и я бросилась в детскую. Успела только войти, как внизу взрывом высадило дверь. Бомбарда[2] или что-то такое… Я даже испугаться не успела… Наверное, эта скотина аппарировала прямо из холла. Возник сука передо мной… Я слова сказать не успела, а он, вроде бы, небрежно так… отмахнулся от меня, и я полетела. Беспалочковая, невербальная, с левой руки. Представляешь, какая сила? Меня впечатало в стену, и все. Больше ничего не помню. Очнулась в Мунго через пять дней. Потом уже задумалась, отчего так долго? Не было у меня таких повреждений, чтобы пять дней в отключке лежать. Сотрясение мозга, ушибы… Обычному целителю максимум на день работы! А я провалялась там пять дней! И такая дура, прости господи! Мне бы попросить кого-нибудь… У меня в Мунго, знаешь ли, было тогда много знакомых… Я после Хога пошла учиться на колдомедика, год прозанималась, но потом забеременела… Неважно! Были знакомые. Порядочные люди. Могла попросить сделать проверку на зелья, но не додумалась.

- Думаешь, тебя специально держали на зельях? – уточнила Анна.

- Ты слушай дальше, - остановила ее неожиданно разговорившаяся подруга. – Сейчас поймешь.

Она судорожно сжала бокал. Сделала глоток. Потом еще один.

«Напьется» - констатировала Анна. – Впрочем, пускай! Иногда это просто необходимо…»

- Так, о чем это я? Очнулась. Вспомнила. Спрашиваю, где Джеймс, где дети? Где все? Но мне никто ничего не говорит, заговаривают зубы, несут какую-то околесицу… Потом, ближе к вечеру, появляется Дамблдор…

- Ты же его знаешь! – продолжила после короткой паузы, понадобившейся, чтобы допить коньяк. – Завел волынку о добре и зле, о тьме и свете, о всеобщем благе, и мне, веришь, стало так страшно, что я чуть в обморок не упала. Спасло то, что лежала, да и накачали меня успокаивающими, как я теперь понимаю.