Шрифт:
Закладка:
— Мы больше никогда не расстанемся. Какая же ты у меня красивая, Раечка. Мне столько нужно тебе сказать, попросить за всё прощения. Я всегда любил тебя одну, ты самое лучшее, что у меня было…
— Тсс, я знаю, Андрюша. Как хорошо, что мы снова вместе. Как здесь красиво, совсем, как тогда, когда мы впервые встретились, помнишь?
— Я всё помню, моя хорошая. Пойдём, нам пора, — Андрей взял жену за руку, собираясь повести за собой.
— А как же наши дети? Мы их когда-нибудь увидим?
— Непременно увидим, но это случится нескоро.
— Но я не могу оставить Фаю. Как она будет одна без меня? — Раиса вдруг резко очнулась, вспомнив о дочери.
— Не переживай, отпусти, у Фаины всё будет хорошо. Ты мне веришь?
— Конечно верю.
— Тогда пошли.
Держась за руки, двое влюблённых шли навстречу яркому солнцу. После долгого перерыва муж и жена вновь обрели друг друга и снова стали единым целым. У них была вечность для того, чтобы наговориться вдоволь и простить друг другу все обиды.
Вместо встречи Нового года, Фае предстояли похороны и поминки. Она вдруг поняла, почему мать не сопротивлялась переезду. Видимо предчувствовала, что скоро умрёт, поэтому и настаивала на поездке в деревню.
Смириться со смертью близкого человека всегда непросто, в любом возрасте мы нуждаемся в своих родителях и с их кончиной перестаём быть детьми. Несмотря на боль, Фаина взяла себя в руки, чувствуя свою ответственность за то, чтобы достойно проводить мать в последний путь.
Внутри Фаи зрела новая жизнь, а значит необходимо продолжать жить дальше. Она оповестила о смерти матери ближайших соседей, остальное сделало сарафанное радио. Зинаида прибежала, как только узнала, и с порога заголосила, оплакивая сноху.
— Ой, сношенькааа, да что же это деетсааа? На кого ты нас покинулааа? Встань, пробудись, открой свои глазонькиии. Прости ты меня грешнуюуу.
Одновременно успевала спрашивать, как всё произошло. Фая старалась не реагировать на спектакль и сухо отвечала на вопросы. Она уже поплакала над телом матери и усилием воли высушила слёзы, чтобы заняться предстоящими хлопотами.
— Ни о чём не беспокойся, Фаечка, я сама позову старух на обмывание и отпевание тела, — тётка суетилась вокруг племянницы, норовя утешить.
— Ты поплачь, милая, легче станет. Когда хоронить будем? Ты уже позвонила Дмитрию, он приедет?
— Нет ещё, позвоню попозже. Хотя, не думаю, что его отпустят, он же уже был в отпуске.
Но Илья обо всём позаботился, на похороны они приехали вместе. Дмитрий был ошарашен скоропостижной смертью бабушки и воспринял факт того, что командир поехал вместе с ним, как само собой разумеющийся.
Надо отдать должное, остальные дети Раисы тоже сочли своим долгом проводить мать в последний путь. Впервые за долгое время родные братья и сёстры собрались все вместе в родительском доме.
Глава 29 Давно открывшаяся правда
В деревню Илья и Дмитрий прибыли на машине, так было гораздо быстрее. Их совместный приезд не остался незамеченным для сторонних наблюдателей. С подачи Зинаиды ни для кого больше не было секретом, что своего сына Фаина родила не от мужа.
Теперь все могли убедиться в этом воочию. Сходство отца и сына было поразительным, особенно, когда они находились рядом. Это конечно же вызвало перешёптывания за их спинами.
Похороны Раисы состоялись на третий день Нового года и отодвинули все сплетни и пересуды на задний план. Односельчане уважали женщину и многие сочли своим долгом прийти попрощаться и почтить её память.
Несмотря на январскую стужу, за гробом шла длинная вереница из пришедших проводить покойную в последний путь. Возглавляли траурную процессию дети Раисы, съехавшиеся из разных городов. Несмотря на дальность расстояния, все успели приехать к выносу тела.
Обычно, горе сближает родных людей, но в этом случае всё получилось наоборот. Смерть матери ещё больше разобщила братьев и сестёр. У каждого были свои причины на то, чтобы обижаться на мать ещё при её жизни.
Ночь прошла относительно спокойно, места хватило всем. Женщины спали в кроватях, а мужики расположились кто на диване, кто на печи. Илье и Дмитрию Фая постелила на полу.
На следующий после похорон и поминок день зашёл разговор о продаже дома. Хотя, никто не бедствовал и у всех было своё жильё, но каждый хотел урвать свою часть наследства, даже не задумываясь, что за крепкий, но больше ничем не примечательный домишко, не дадут хорошую цену.
На подворье у матери не было никакой живности, кроме десятка кур и одного петуха, больших накоплений она тоже не оставила. Всё наследство составляли дом, старая мебель и кухонная утварь.
Даже если и найдутся желающие приобрести всё скопом, вырученная от продажи сумма будет ничтожной, а если разделить эти деньги на шестерых, доля каждого и вовсе окажется смехотворной.
Фаина настаивала на том, чтобы сохранить родительский дом, где они могли бы собираться все вместе раз в году для проведения ритуальных мероприятий по отцу и матери. Но никто не поддержал её порыв.
— Не собираюсь я приезжать сюда каждый год, ещё чего, делать мне что ли нечего? Это ты тут живёшь под боком, а для нас не ближний свет.
— Правильно Люська говорит. Ты Файка всегда у нас была блаженной, оттого тебе и кажется, что ехать в деревню за тысячу километров, это как за хлебушком сходить, — высказалась Зоя, самая младшая сестра.
Братья тоже были за то, чтобы продать дом сразу же после вступления в наследство. Перед отъездом они получили от своих жён чёткую инструкцию, как себя вести, что делать и говорить.
— Чего зря воздух сотрясать? Продать избу и делу конец, мне лично деньги точно не помешают, — вступил в разговор Иван, самый старший из братьев.
— Деньги никому не помешают.
— А делить как будем, поровну или по совести? — спросил Михаил, зло прищурившись.
— Поровну конечно, это и будет по совести, — отозвалась Людмила.
— Э, нет. Я здесь больше всех горбатился, пока отцу помогал делать пристрой. Ванька в это время был в армии, а от Лёньки никакой пользы не было, он всё время отлынивал, да по танцулькам бегал, пока я вот этими руками раствор месил и брёвна с кирпичами таскал.
— Тебя послушать, Мишаня, так весь дом надо на тебя переписать. Девчонки тоже ничего не строили, значит и им, по-твоему, ничего не давать?
— Я так не сказал, но, только если рассудить по совести, мне полагается большая часть.
— Ага, как же, держи карман шире.
— Как вам не стыдно? Опомнитесь, вы же родные друг другу люди.