ощущениям, пройдёт моя смена, и выждал ещё некоторое время — для надёжности. Без часов было сложно ориентироваться. Разве что по лунам, но те путешествовали по звёздному небу с неодинаковой скоростью. И лучшим способом никого не обидеть было передежурить, пока есть такая возможность.

Разбудив Мелкого, я улёгся и сразу уснул. А проснулся от того, что друг тряс меня за плечо.

— Просыпайся! Началось, похоже! — сообщил мне гопник, скатывая спальник.

Я тоже не стал оставлять походную кровать: скатал и приладил к рюкзаку. После этого подобрался к месту, где, присев на корточки, Мелкий наблюдал за лагерем рудокопов.

Пока что всё было тихо… По краям лагеря скучали четверо дежурных, а остальные спали. Четыре костра давали достаточно света, чтобы разглядеть все подробности.

— Уверен, что началось? — спросил я.

— Уже три раза плескало на берегу… — пояснил Мелкий.

— Может, рыба? — понадеялся я.

— Нет, это точно не рыба! — хмуро сплюнув на землю, ответил гопник.

Мы снова стали наблюдать, но, к сожалению, ожидание не продлилось долго… Один из дежурных, стоявший ближе всего к воде, неожиданно напрягся, перехватил копьё и сделал шаг в сторону реки…

А из темноты вдруг вынырнула раскрытая пасть крокодиллы и, как в фильме ужасов, резко надвинулась. Нижняя челюсть хищника ткнула парню в ноги, отчего он не удержался и упал прямо в раскрытый рот.

В тот же момент челюсть с громким щелчком сомкнулась, а снаружи остались только нижние части ног несчастного, который даже вскрикнуть не успел…

Зато успел вскрикнуть другой дежурный. Он проследил, как останки его коллеги упали на землю, а затем открыл рот и заорал:

— Тревога-а-а-А-А-А-А!

В тот же момент крокодилла раскрыл пасть и сделал стремительный рывок к нему. В этот раз животное чуть склонило голову, и огромные челюсти перекусили человека ровно посередине, оставив только ноги и голову. Крик дозорного захлебнулся, но лагерь, просыпаясь, зашумел пуще прежнего.

Визжали женщины, орали от страха мужчины… Несколько человек попытались организовать сопротивление огромной рептилии. Но куда там! Деревянные копья с кремневыми наконечниками — не то оружие, которое в слабых руках человека способно пробить крокодиллову шкуру.

Да и наши с Мелким огнестрелы тут не помогли бы…

А речной хищник даже не думал останавливаться… Что ему два человека, и то не целиком? Он вломился в лагерь, как слон в посудную лавку: круша навесы, раскидывая костры и атакуя людей. Мирная ночь превратилась в кровавое побоище. И помочь старателям ни я, ни Мелкий не могли… Охота на крокодиллу — это заманивание в ловушку, а не выход лицом к лицу! К огромной морде, то есть…

Люди приняли самое верное решение: стали разбегаться. А мы следили за тем, кто и куда бежит. А когда в свете костров мелькнула фигура Толи, я толкнул Мелкого в плечо, и мы, пригибаясь, двинулись за ним.

Лидер группы бежал с умом. Спасаться он решил не там, куда рвануло большинство его подчинённых. Выбрал направление на юго-восток, куда почти никто не бежал. А поскольку наши камни находились в той же стороне, долго искать Толю нам с Мелким не пришлось.

Дальше оставалось только бежать за ним, ориентируясь по примятой траве. Ну и стараться не шуметь. Остановился предводитель рудокопов только в паре километров от воды, у небольшой рощицы. Несколько грибов, несколько растений, похожих на пальмы — вот и вся растительность.

Прижавшись спиной к ножке гриба, Толя стоял и с ужасом таращился в темноту. А когда мы с Мелким вынырнули перед ним, и вовсе заорал от страха. Но потом рассмотрел, что это люди, и даже узнал нас.

— А… Это вы! — он облегчённо выдохнул, а потом, видимо, вспомнил, что надо бы нахамить, и нахамил. — Чё надо, ля⁈

— А вот и борзый наш Толя! — осклабился Мелкий.

Требовала его мелочная гопническая душа сатисфакции… Впрочем, моя возвышенная, широкая и благородная — тоже требовала. И как бы не больше, чем душа Мелкого…

— Чё? — не понял Толя, с агрессивным видом поднимая кирку, которую сжимал в руках.

— Толян, бросай кирку! — сообщил ему Мелкий, доставая револьвер и взводя курок. — Бросай, а то поранишься!..

Я тоже развернул свёрток и достал винтовку. Встав в нескольких шагах от главы несостоявшихся рудокопов, загнал в ствол патрон, клацнул затвором и поднял оружие.

— Э!.. Мужики! Вы чего⁈.. Э?.. — развитие диалога с провинившимся руководителем пошло по стандартному сценарию.

Даже фразы были шаблонные… Но такова уж человеческая натура. Мы привыкли действовать по проверенным сценариям. И если иногда фраза: «Э!.. Мужики! Вы чего⁈» помогает в сложной ситуации, ну или хотя бы разъясняет происходящее, то почему бы её не использовать?

— Чего-чего… Наказывать тебя будем, Толя! — сообщил ему Мелкий, не нарушая правил развития драмы.

— За… За что наказывать-то⁈ — возмутился тот.

Дальше в сценарии поведения имелась вилка: либо оправдываться и изображать из себя невиноватого, либо борзо наезжать. Мне было интересно, что выберет Толя…

И тот не разочаровал:

— За что меня наказывать-то? Э?.. Я еле спасся от какой-то… — начал Толя за упокой, но тут вспомнил о втором сценарии и выложил его как на духу: — Слышь! А ну не цельтесь в меня! Вы хоть знаете, кто я? Я не последний человек в Алтарном! Я из группы Кукушкина, уроды! Вы мне ответите…

Грохнул выстрел, и Толя, удивлённо глядя на кровавое пятно в груди, медленно сполз по стволу на землю. И только когда Мелкий с возмущённым лицом повернулся ко мне, я понял, что стрелял я.

Спазм, наверно…

— Палец… Дрогнул… — растерянно проговорил я, опуская винтовку. — Он как сказал, откуда он… Так сразу что-то нервное…

— Нервное! — передразнил меня Мелкий. — А отрихтовать его? А дать почувствовать свою никчёмность? А заставить его своими ногами чапать на место смерти?..

Я виновато развёл руками, а Мелкий махнул рукой:

— Э-эх! Вано, ну где твоя кровожадность?.. Где желание доминировать над слабым и пресмыкаться перед сильным, чтоб он повернулся к тебе спиной?

Гопник осторожно вытащил из рук Толи кирку и воткнул её в землю. А потом, не обращая внимания на попытки почти убитого что-то сказать, взял того за ногу и предложил мне:

— Чего стоишь? Потащили его отсюда подальше!

— В самом деле! Взялся мочить других колонистов — делай это красиво! А то даже тридцать баллов жалко за такое… — согласился с ним СИПИН.

Тащили мы Толю часа два. За это время он успел окончательно помереть и даже слегка поагонизировать. Жалости я к нему, если честно, не испытывал ни капли. И даже был согласен с Мелким: надо было дать этому «рукожоповодителю» прочувствовать всю глубину его падения.

Но сделанного не воротишь. Пуля, как говорится, не воробей, вылетит — ловить не стоит.

Труп мы прикопали в открытом поле, избавив от лишнего: ножа, ботинок, денег