Многие были убиты или ранены во время повседневных забот. Около 6:40 5 июня Пэн Цзюнь шел за завтраком в район Чаоян, и его застрелили [Дин 2005: 254]. 6 июня после 15:00 12-летний ученик начальной школы шел домой, когда солдаты, стрелявшие из танка, ранили его в нижнюю часть живота и левую руку. Солдаты кричали на прохожих, чтобы они держались подальше от мальчика, поэтому он лежал, истекая кровью на улице более 30 минут, пока военная техника не покинула этот район. Ребенок выжил, врачи больницы «Фусин» удалили ему почку и селезенку [Ляо 2012: 309].

Позже, 6 июня, группа из шести молодых людей играла в маджонг, когда их друг, редактор журнала «Ан Цзи», которому был 31 год, остановился и сказал, что слышал об отмене военного положения и выводе армии. Семь друзей – пятеро мужчин и две женщины – вышли посмотреть. Возле улицы Наньлиши они столкнулись с солдатами, которые кричали «Не двигаться, руки вверх», а затем открыли огонь по группе из автоматов.

От пуль погибли рабочие Ван Чжэншэн (ему было 20 лет) и Ян Цзыпин (ему исполнилось 26 лет). Брат Ван Чжэншэна, Ван Чжэнцяна, и брат Ян Цзыпина, Ян Цзымин, получили ранения. Девушки братьев Ван, Ян Юэмэй и Чжан Сюэмэй, не пострадали, но пережили сильную душевную травму. Ян Цзымин, служивший в 63-й армейской группе, увидел номерной знак, указывающий на то, что солдаты, стрелявшие в него, относились к 38-й армейской группе. После выстрелов солдаты сняли часы с его запястья и вытащили из кармана 500 юаней[59].

Глава 16

Тихие выплаты

Расправа в Пекине достигла своей цели. Войска взяли город под контроль, подавили протестное движение и сохранили власть КПК. Однако если акцентировать внимание на жертвах, становится понятным, насколько неверно и бесчеловечно считать подавление успешным. Трагедия обозначила глубокий провал управления. Дэн Сяопин поздравлял войска с подавлением контрреволюционного мятежа. Пропаганда превозносила жертвы и храбрость солдат. Но выжившие и свидетели знали, что, по словам Эндрю Скобелла [Scobell 2003: 162], «некоторые действия [войск] были более характерны для буйствующих повстанцев, чем для дисциплинированной пехоты». А Тимоти Брук так охарактеризовал действия армии: «Смертоносное оружие стало более смертоносным, будучи переданным в руки некомпетентных солдат с плохим командованием» [Brook 1992: 202]. Сам Дэн Сяопин, скорее всего, знал об этих фактах, как и Ян Шанкунь, Ли Пэн и командующие военными Чжоу Ибин и Лю Чжэньхуа. Тихая расплата за неудачи военной операции сопровождалась громким публичным празднованием ее фиктивного успеха.

В официальном сообщении, зачитанном Чэнь Ситуном 30 июня 1989 года, говорилось, что среди жертв были «бунтовщики, получившие по заслугам», а также «гражданские лица, пострадавшие по ошибке, и медицинский персонал, выполнявший свою работу». Чэнь сказал, что правительство выплатит компенсацию гражданским и другим лицам, получившим случайные ранения (чжэнфу яо жэньчжэнь дэ цзохао шаньхоу гунцзо) [Чэнь 1989: 35]. 8 июля 1989 года гонконгские газеты цитируют слова Юй Сяосуна, заместителя генерального секретаря Муниципального правительства Пекина, о том, что семьи случайно убитых получат от 10 до 20 тысяч юаней; дети погибших будут получать пособия вплоть до совершеннолетия[60]. Обещание возмещения ущерба стало молчаливым признанием провала военной операции.

Сумма компенсаций, которую получили семьи и жертвы, если таковая вообще была выплачена, сильно отличалась от заявленной. При системе даньвэй, все еще доминировавшей в городской жизни 1980-х, школы, фабрики, компании и бюрократические организации несли ответственность за возмещение ущерба.

Сочувствующие университетские чиновники оплатили похороны убитых и медицинскую страховку раненым. Семьи Лю Хунтао, Сюн Чжимина и Дай Цзиньпина получили 1000, 1500 и 2000 юаней соответственно на похороны от Пекинского технологического института, Пекинского педагогического университета и Пекинского сельскохозяйственного университета – суммы, на тот момент равные примерно 250, 375 и 500 долларам США соответственно [You & Guo 2014d; You & Guo 2014b; You & Guo 2014a]. Пекинский институт физкультуры оплатил часть медицинских расходов Кун Вэйчжэня после его ранения в ногу 3 июня недалеко от Фусинмэнь. Кун перенес 13 операций и до сих пор ходит с тростью [You & Guo 2014c]. Центральный институт национальностей, где учился Чэнь Юнтин, покрыл после убийства Чэня дорожные расходы его отца – из провинции Сычуань в Пекин [You 2014]. В документах, сопровождающих эти выплаты, было указано «непредумышленно ранен» (ушань).

С семьей инженера Ни Шиляня, убитого 3 июня около 23:00 под Сиданем, обошлись более жестко. В 1990 году предприятие, где работал Ни Шилянь, выдало родным справку, подтверждающую «неестественную смерть» (фэйчжэнчан сыван) жертвы. В этом документе также говорилось, что Ни виновен в нарушении правил военного положения. Компенсация за смерть жертвы была рассчитана на основе его десятимесячной зарплаты —835 юаней [Дин 2005: 251]. Выплаты (не студентам) зависели от того, где работали жертвы. Сообщается, что семья повара, застреленного по дороге на работу в Большой зал народных собраний 4 июня, получила компенсацию в размере десяти тысяч юаней [там же: 257]. Это наиболее крупная сумма (по имеющимся у меня данным), выплаченная в связи с трагедией в Пекине. Но по сравнению с суммой 70 тысяч юаней, которая, как узнала журналистка Луиза Лим, была выплачена в 2006 году матери убитой в Чэнду в июне 1989 Тан Дэин, она кажется незначительной [Lim 2014: 200]. Высокая репутация рабочего места, где трудился повар, вероятно, помогла оценить его выше представителя рабочего класса. Семьи и/или сами жертвы расправы, такие как Ци Чжиюн и/или Ни Шилянь, получили мизерные суммы. Ци работал маляром в строительной компании. После пулевого ранения 4 июня он потерял обе ноги. Ци Чжиюн так рассказывал о своей ситуации с выплатой:

Трудовая организация (даньвэй), в которой я состоял, не хотела оплачивать мои больничные расходы и задерживала выплату. 7 августа двое солдат, полицейский и два сотрудника госпиталя отвезли меня на машине в даньвэй, и врач сказал директору: «В нашем госпитале пролечились 273 человека, и только расходы на лечение вашего сотрудника и на одного студента университета до сих пор не оплачены». Только после этого отделение оплатило мое лечение [Testimony of Qi 1999].

Ци больше не мог работать маляром. Рабочий отдел настоятельно предложил ему заполнить заявление об увольнении и предложил ежемесячную выплату в размере 50 юаней и субсидию на питание. В 1999 году Ци Чжиюн стал уличным торговцем [там же].

Что касается компенсаций другим пострадавшим, то информация о суммах остается недоступной. Сколько получила семья Инь Цзина, зятя отставного высокопоставленного чиновника Гуань Шаньфу? А семьи Лю Цзиньхуа и Лю Чжэньина, которые служили в армии, расстрелявшей их? Всю информацию по этим компенсациям, в том числе на похороны, мы получили от «Матерей Тяньаньмэнь» – организации, которая требует от китайского правительства «правды, компенсации и ответственности» [Lim 2014: 107]. Семьи жертв рассказывают, что пекинские университеты покрыли расходы на похороны и проезд. При этом родители пострадавших считают полученные в 1989 году суммы не соответствующими надлежащей компенсации за смерть их детей. Чжан Сяньлин, мать Ван Наня, рассказала Луизе Лим, что в 2009 году полицейский беседовал с несколькими «Матерями Тяньаньмэнь», он спрашивал, «можно ли решить вопрос компенсации индивидуальным, а не в групповым методом. Матери категорически отвергли это предложение, расценив его как попытку купить свое молчание» [там же: 127]. Эти «тихие выплаты» – официальное признание того, что 3 и 4 июня 1989 года правительство проиграло.

Была и другая группа участников событий, получившая свою