…Мейссонье умер в кругу семьи, Детай – одиноким человеком. И нет, несчастным стариком он вовсе не был. Ученик, в отличие от учителя, много занимался общественной деятельностью. Именно Детай сыграл огромную роль в создании знаменитого Музея армии в 1905 году. А незадолго до смерти, в 1911 году, Детай получил от военного министра Адольфа Мессими предложение участвовать в проекте по созданию новой военной формы.

Кому, как не Эдуарду Детаю, могли поручить такое? Великий художник, знаток униформы, коллекционер. Детай взялся за дело с энтузиазмом. Тем более что сформулированная задача казалась ему крайне привлекательной: «новая форма должна быть элегантной».

Ну как отказаться от знаменитых красных штанов?! От цвета «марены», то есть того, что производилось с помощью красного красителя? А почему не добавить в центр защитного шлема изящный бронзовый гребень?

Кому-то образцы новой формы, созданные Детаем, понравились. Красиво. Кому-то – категорически нет. В современной войне подобная красота и не нужна, и даже опасна.

Решение приняли абсолютно во французском стиле. Сшили образцы, провели летом 1912 года военный парад. Новый министр Александр Мильеран сначала поддержал предложения Детая, но почти сразу же отверг их. Все. В Первую мировую французская армия вступит не с красивым «шлемом Детая», а с удобным и надежным «шлемом Адриана». Что осталось от задумок Детая? Считается, что основной цвет формы, серо-голубой, в том числе и его заслуга.

…До начала Первой мировой Эдуард Детай не дожил, он умер накануне Рождества 1912 года. А после окончания войны интерес к его работам заметно снизился. Да и к баталистике в целом – тоже.

Хотя… Мейссонье вот всегда оставался в почете и спросом пользовался. Не тот случай, когда можно сказать, что ученик превзошел своего учителя. Но тот, когда можно с уверенностью сказать: в мастерстве они вполне могут соревноваться. Остальное – вопрос предпочтений.

…Эдуард Детай – «художник надежды»? Но надежды рождаются и умирают. Я бы сказал, что Детай – художник, который очень любил армию. Кавалерию Наполеона – просто обожал. Рисовал ее так, как умел только он…

Глава вторая

Что нарисовали союзники и противники?

Наполеон воевал со всей Европой. Иногда одна часть Европы воевала вместе с ним против другой части Европы. Противоречивое было время… Мудрый Талейран на Венском конгрессе тонко ответил императору Александру I, который начал упрекать саксонского короля в «непоследовательности»: «Не следует оглядываться назад, ваше величество, иначе всем нам придется краснеть».

Правильно говорить – у каждой страны свой опыт противостояния императору. Скажем, англичане состояли во всех без исключения антинаполеоновских коалициях, но на их территории военные действия никогда не велись. Русские положили начало полному разгрому Первой империи. Огромное количество поляков беззаветно сражалось за императора.

Своя история. И своя живопись. Развивавшаяся в том числе под влиянием истории. Все как и должно быть.

Английские баталисты и «кампания Ватерлоо»

25 августа 1815-го, в пятницу, «Таймс» сообщила: «Мистер Хифи вернулся из действующей армии с портретами офицеров и генералов… Он также привез множество набросков и намеревается создать картину, посвященную битве при Ватерлоо».

При всем уважении к талантливому акварелисту, кому, кроме очень искушенных экспертов, известно имя Томаса Хифи? А ведь в первой трети XIX века он был довольно популярным художником. Непопулярной была батальная живопись. Тот самый случай, когда начинать следует с общего, а потом уже переходить к частному.

Питер Харрингтон, знаток британской батальной живописи, отмечает чрезвычайно важную, на мой взгляд, деталь.

Англичане не военная нация. Так и есть. Ровно те же слова произнес однажды герцог Веллингтон, а уж он-то прекрасно разбирался в этом вопросе. «Мы не военная нация. Сама по себе служба в армии чужда нашим привычкам».

Именно победы Веллингтона в Пиренейской войне, а затем и в битве при Ватерлоо вернут армии уважение со стороны соотечественников. Но популярность… Нечто, сравнимое с тем, что имело место в России, а тем более во Франции? И близко не было. Очень долгое время.

А какая батальная живопись без героизации? Без романтического образа?

Справедливости ради отметим, что в период от побед герцога Мальборо в войне за испанское наследство (1701–1714) и до начала Пиренейской войны (1808) ничего особо «героического» в истории британской армии и не происходило.

Неслучайно два самых популярных сюжета в скромной батальной живописи того времени – это смерть генерала Джеймса Вольфа в боях за Квебек (1759) и, разумеется, гибель Нельсона в Трафальгарском сражении (1805). Про остальное действительно очень, очень скромно.

Да и Пиренейская война особого интереса у художников не вызвала. Уже упоминавшийся Томас Хифи, например, съездил на полуостров, создал серию картин, в том числе довольно известную «Веллингтон и его генералы на полуострове», но заметным событием творения Хифи не стали.

Вот победа в битве при Ватерлоо породила настоящий ажиотаж. Великую викторию кинулись восхвалять все, мастера и пера, и кисти. Не будет преувеличением сказать, что Ватерлоо дало серьезный толчок развитию британской батальной живописи.

Проводились конкурсы, специальные выставки, картины широко обсуждались в прессе. Это, конечно, большой стимул. Ватерлоо стало самой популярной темой в английской батальной живописи надолго, что позволяет сделать выбор и нам. В пользу тех, кто рисовал самое известное сражение в мировой истории.

Сразу отмечу. Ватерлоо, на мой взгляд, единственная тема, в которой британцы могут конкурировать с королями батальной живописи XIX века – французами. И то скорее потому, что французы, по понятным причинам, не очень любили рисовать Ватерлоо, а англичане, по не менее понятным, просто обожали.

Однако и упрощать картину с помощью банального «количество перерастает в качество» я бы не стал. Скажу довольно неприятную для английских художников вещь. В какой-то момент для британцев наивысшей похвалой от критиков стали слова «Почти как Мейссонье!». Подразумевалось, что французы a priori лучше. Довольно обидно, не так ли? Да и богатые англичане предпочитали покупать картины Ораса Верне, Мейссонье или Детая.

Неужели британские баталисты так сильно уступали французским? Деликатный вопрос. Не признать, что общий уровень французов выше, а художники мастеровитее, нельзя. В чем сами французы упрекали англичан? В том, что они просто не могут изобразить войну реалистично, передать истинный драматизм события. Всё в одной фразе: «C’est magniёque, mais ce n’est pas la guerre» («Это красиво, но это не война»).

Я, вслед за уже упоминавшимся Питером Харрингтоном, соглашусь. Доля истины, и немалая, в подобном утверждении есть. Дело не только в мастерстве. Англичане действительно не чувствовали войну так, как французы. За одним исключением.

Битву при Ватерлоо они действительно пропустили через себя. Полагаю, даже не стоит объяснять