Заметив волнение гостей, старуха поспешила объяснить, глянув на свою лапу и побарабанив когтями по деревяшке, прибитой к стене:

— Пережиток былой работы. Не обращайте внимание. Поздновато приняла противоядие.

Лодисс вроде как успокоилась, но держала руки вблизи спрятанных ножей.

— Может, это был мелин? — усомнилась она.

— Да я сама видела! — воскликнула хозяйка, пренебрежительно дернув изувеченной конечностью. — Он упал днем: чиркнул невидимкой по небу, а тут, на земле, расцвело, залило, утопив часть леса рыжим заревом. И оранжевые светляки кружили в том месте, как призраки огня. Два дня и две ночи висел непроглядный туман, а когда развеяло, я сунулась — а там она лежит в ложбине и стонет… Мусанга… Больше стала, мощнее и… спокойнее. До того была похожа на психованную сучку шакала, а теперь — уверенная самка. Проглотила, значит, камушек-то. Задумала я ее выпотрошить, пока не поздно, и себе карг забрать. Подпрыгнула к лежащей, а она как вскочит. Я ей Ноктюрмом по морде, а она бошкой тряхнула и смотрит на меня. Вот… — старуха показала начало шрама на лбу и провела пальцем вниз, до подбородка, — чего со мной сделалось.

Ри тут же вспомнил, как погиб Матаара, и с осознанием этого переглянулся с Ло. Та медленно кивнула, подтвердив догадку.

— Она не тронула меня, — продолжила старуха. — Уж не знаю, почему они меня не убивают, наверно чуют союзницу в ненависти к людям. Но я не была единственной, кто заметил падение карга. И остальных. Вот только они все мертвы. А я жива.

Изредка охотники набираются храбрости и суются в лес, но Гиз-Годолл не любит чужих. И ведь все равно будут приходить. Потому как никто не выходил из леса и не рассказывал остальным, чтобы поберегли свои жизни, и потому что карги так и липли в это место, падали, будто им наметили сюда падать. Такие места мне встречались и раньше. Их пять, считая Гиз-Годолл…

Снаружи послышался треск веток. Шумным дыханием и недовольным фырканьем тамасканцы обозначили свое прибытие.

— За тобой пришли, — оскалилась хитро старуха, кивнув Ри.

А того захлестнула волна негодования, даже щеки вспыхнули жаром, но хватило ума не возмущаться.

— Что им от него надо? — воровато спросила Ло.

Старуха проковыляла к бугру земли, который Ри обнаружил в углу как только глаза привыкли к полутьме, пошарила здоровой рукой и достала из-под шкуры, присыпанной дерном, человеческую ногу. Понюхав ее, с нескрываемым сожалением выбросила через окно. Ри брезгливо поморщился.

— Не могу разобрать, — с досадой вздохнула истребительница тварей. — Мысли их чую: меня воспитывали нюхачи, но впервые не понимаю, чего хочет Мусанга. Боюсь, она и сама не понимает. И мне любопытно стало. Что-то чуждое крутится в волчьей башке, она ощущает связь, притяжение и не может его осилить, не может ему противиться. Одно знаю точно — это не от волка. От карга это. Потому что волки, они, как ни крути, но свои, а это — это не наше… Так что ты, я вполне допускаю, можешь выйти и остаться живым, а вот девчонка твоя, — старуха посмотрела на Ло оценивающе, как смотрят на новый наряд или драгоценное имущество, — не жилец. Они ее не выпустят.

Ри ожидал от Ло взрыва возмущения: «Это уж мне решать!», даже молниеносного броска наточенного накануне лезвия, но она вдруг поникла, отвернулась и проронила тихое: «Она права».

Ри подошел к небогляду, взял ее за локоть, заглянул в лицо: едва заметный шрам на переносице, еще один — рассекающий бровь, глаза, впервые лишенные остроты и жесткости, чуть заметная улыбка — и та добавляла лишь штрихи грусти в общее подавленное состояние.

— Эй! — как можно бодрее позвал Ри. — Раз они меня не тронут, то я тебя защищу — так и пройдем.

Старуха на это беззвучно захохотала, схватившись за поясницу.

— Я останусь, — прошептала Ло. — А ты иди. У нее же как-то получилось выжить. Почему бы и мне не попробовать?

— Нет у тебя не единого шанса! — зашипела старуха, а снаружи ей вторило ярое рычание разгневанной стаи.

Но Лодисс не обращала внимания и продолжала, постепенно ускоряя темп речи, будто боялась не успеть:

— Мне не долго осталось: небогляды живут немного меньше, чем от них ждут. Карги портят кровь…

— Тогда я останусь с тобой!

Ри хотел много и долго убеждать Ло, противиться ей, успокаивать, вообще остановить это прощание, но она оборвала его начинания, схватив за руку. Перед ним на короткое мгновение самодостаточная, непокорная женщина превратилась в слабое, напуганное создание, желающее довериться мужчине. Но голос оставался непоколебимым, не терпящим возражения:

— Ты спрашивал, почему я вставляла за тебя слово каждый раз, когда Кос хотел избавиться. Так вот, Ри… Небогляды могут немного больше, чем от них ждут. Ты и твой камень — вы особенные. Я почувствовала это, как только ты взял его в руку. Почти такая же боль, как при обнаружении мелина, но было что-то иное. Зов. Я, наверное, как Мусанга… Не знаю, что тянет ее, но меня — твое предназначение. Да, у тебя есть предназначение. Мы чуем таких людей и обязаны помогать им, даже если они сами того не желают. Я не вижу многого, но те крохи, что открываются во время приступов, указывают на то, что ты важен. Возможно, сестра скажет больше. Ты должен пообещать мне… Пообещай мне, Ри! Доберись до моей сестры Кримм Антеи. Она живет отшельницей в дне пути на запад от Зирона, но самый короткий путь отсюда через пустыню Одиноких…

— Он не пройдет один, — раздался ведьминский скрежет за спиной: старуха, переминаясь с ноги на ногу, любовно вылизывала шершавым языком Ноктюрм.

— Но в обход, через Зирон, без проводника ты точно не дойдешь — ограбят и убьют, — продолжала Ло, все крепче сжимая запястье Ри, все глубже погружаясь в него взглядом. — Не всегда задуманное идет по плану. — Она опечаленно потупила взор. — Но ты должен идти и прямо сейчас, лучшей возможности не будет. Пока мы уверены, что тебя не тронут. И постарайся дойти. А я должна остаться и постараться выжить. Только так. Возьми мою котомку, воды на пару дней хватит. — Протянула, сняв из-за плеч, суму.

— Не пройдет! Еще никто не проходил пустыню в одиночку! Днем там чадит, как на сковороде кухарки Думрока Питуни, а ночью так холодно, что, стоит вдохнуть разок, и придется выхаркивать обмороженные легкие.

— Не слушай ее! Иди все время на север. Найди Кримм Антею, покажи ей камень, она все поймет — моя миссия будет выполнена и начнется ее. Пожалуйста, Ри! Пообещай мне!

— А как же ты? — Ри не хотел сдаваться. Но кивнул.

— Я? — Лодисс обернулась на старуху — та хищно лыбилась, выставляя напоказ гнилые с одной стороны зубы, и игриво перебирала когтями зараженной руки по Ноктюрму. — Я попытаюсь обжиться тут. А когда найду способ выбраться, поищу и тебя. — И достала кинжал.

Хозяйка рассмеялась, теперь уже громогласно, не скрывая нетерпения и готовности к схватке. Смех трещал, срываясь в захлебывающийся кашель:

— О, день перестает быть скучным!