— Похоже, вожак, — предположил Кос.

— Он самый, — подтвердил Матаара. — Только это самка.

— Может быть, попытаться ее убить? — с сомнением в своих же словах спросил командир. — И тогда другие отступят.

— Или не отступят. — Ло облизнула пересохшие губы.

— Они чего-то ждут. — Мат похоже что-то вынюхал.

Главная села и внимательно посмотрела на Ри. Она словно ухмылялась: «Помнишь меня?»

— Что вам надо? — в беспомощности закричал Кос.

Остальные волки, не обращая никакого внимания на охотника, тоже сели, а рыжий прилег, пару раз лизнул покалеченную лапу и отвернул морду.

— Может, поиграться хотят… — Мат крепко сжимал в руках топор, готовый в любой момент задействовать его по назначению. — Или просто не голодны…

— Слишком много неопределенности, — недовольно высказал Кос и снова обратился к Инзиме: — Ты как там?

Тот криво улыбнулся в ответ. С лица капал пот, волосы промокли и свисали безвольными клочками.

— Бывало и получше, — отозвался наконец Инзима. — Похоже, он мне ребро сломал… Кос… Кос, у тебя же есть план?

Ло не стала дожидаться ответа командира, который выглядел подавленным и взвинченным до предела, она присела на корточки и бегло изучила позиции животных:

— Давайте рассуждать здраво: если бы они хотели нас убить, давно бы сделали это. Значит, у нас есть шанс выбраться отсюда живыми. Инзи не отпускают — получается, им что-то нужно. Остается выяснить что и убраться восвояси.

— Легко сказать, — пробурчал Матаара.

— А ты носик-то навостри и разузнай.

— Думаешь, не пробовал? — Нюхач обиженно и раздраженно махнул рукой. — Не понимаю я, о чем они думают. Эти волки давно перестали быть просто волками. Знаю только одно: она… — Мат украдкой показал пальцем на черную самку с солнечным ободом вокруг глаза и закончил фразу: — озадачена. Остальные покорно ждут ее решения.

Волчица встала, будто поняв, что говорят о ней, и медленно, величаво подошла к Ри. Тот напрягся и замер, отвернувшись в сторону Ло, потом и вовсе зажмурился. Он чувствовал лишь влажное дыхание — самка принюхивалась к его голове, одежде, рукам. Уткнулась носом туда, где был спрятан в мешочке камень и чихнула. Ри вздрогнул, открыл глаза и увидел, как волчица отошла, потрясла головой, и, заскулив, начала тереться мордой о кору ближайшего дерева. Оцепенение понемногу отпускало.

Волки и охотники — все уставились на волчицу. Люди не понимали, что происходит и чего ожидать, поэтому не решались на какие-либо активные действия. Кос нервничал из-за того, что потерял контроль над ситуацией.

Волчица снова потрясла головой, словно после купания, потом повернулась к зверю, держащему Инзиму. Раздалось внутреннее рокотание, прокатившееся по поджилкам охотников, заставив желудок задрожать, а ноги подкоситься.

Инзи пронзительно закричал, испытывая адскую боль, потому что волчьи челюсти начали смыкаться. Вопль человека захлебнулся в сгустках крови, хлынувших изо рта. Захрустели кости. Крик прервался, а на чахлую листву свалились две половины Инзимы — перекусанное пополам тело и вываливающиеся с дымком в прохладном воздухе потроха.

— Не-е-ет! — заорал Кос, он вытаращился на останки Инзи, тяжело дыша, и злость охватывала его разум, вытесняя последние капли инстинкта самосохранения.

Мат сплюнул, запихал топор за ремень и, в два прыжка добравшись до дерева, ловко вскарабкался на него, оказавшись над самкой. Кос тем временем перехватил меч и понесся на зверя, с клыков которого капала свежая кровь. Никто не обращал внимания на то, что животные лишь, скалясь, встали наизготовку, но никак не реагировали.

Небогляд сделала свой выбор: она схватила Ри за шкирку, встряхнула и закричав: «Бежим!», толкнула вперед.

Один миг, и Кос с свирепым ором приблизился к хищнику, замахнулся мечом. Матаара, дико ухмыляясь, выхватил топор и прыгнул на волчицу, занося над головой оружие для рокового удара. Нюхач обрушился на зверя, вкладывая в удар недюжую силу.

Еще шаг, еще одно усилие, и меч Коса с семью влитыми в клинок гвиртами попытался бы снести волчью бошку, но в последний момент зверь уклонился, приняв промахнувшегося охотника на себя, присел и резко выпрыгнул, подкинув жертву высоко над собой. Отскочив и присев на передние лапы, волк подхватил падающего Коса за руку, как тряпичную куклу.

Мат, завершив выпад, откатился в сторону. Волчица, мотая головой, покачнулась и села. Нюхач поднялся, занес топор для решающего удара, но вдруг содрогнулся, выронил оружие, ставшее неподъемным, и схватился за голову. От возникшей внезапно резкой боли в затылке он прикусил язык, а в следующий миг горло охотника наполнилось вязкой жидкостью, глаза побагровели от лопающихся сосудов, лысина посинела. Широкая трещина, возникшая на макушке, обнажила серое вещество мозга. Кровавая пена запузырилась изо рта и разбрызгалась от глухого кашля. Мат осел на колени, завалился и упал навзничь.

К волку, что держал сопротивляющегося Косаль Тага, резво подскочил рыжий, схватил, вцепившись в плечо, и выдрал кусок плоти вместе с рукой. Охотник закричал.

Ло и Ри сорвались в бег.

Безумные вопли, казалось, не отставали. Как и преследователи. Ри слышал за спиной тяжелые прыжки с глухим ударом лап о почву.

Лодисс бежала рядом — взмокшая, растрепанная. Смятение привнесло в ее лицо нотки опустошенности и сделало его еще прекраснее. Ри обуяло безудержное желание защитить эту женщину.

Последний крик оборвался далеко позади, и теперь остались только огромные туши жесткой, лощеной шерсти, несущиеся следом, да желание выжить, толкающее вперед. Крепкие, отблескивающие зубы, высунутые языки, цепкий взгляд — они казались ближе, чем были на самом деле. Волки бежали налегке, не напрягаясь. Не старались нагнать, но и не отставали.

Вдруг Ри заметил силуэт светловолосой женщины. Она махала им из зарослей валежника. Показалось? Он кивнул в ту сторону Ло, и та увидела тоже. Они были готовы ухватиться за любую, даже нелепую и внезапную помощь. Коротко оглянувшись, Ри сменил направление бега и увлек за собой охотницу.

Заметив приближающихся, женщина исчезла в плотном завале сухостоя, поманив напоследок. Не долго думая, Ло и Ри нырнули следом в узкую прощелину между двумя толстыми гладкими стволами. Ри лез и лез, царапаясь, обдирая до крови кожу, но стараясь не упускать из виду белые, как снег, волосы странной спасительницы. А та ловко и привычно извивалась между корягами, подобно ленте, уверенно протискивалась по ведомой лишь ей тропе. Сзади раздался протяжный жуткий вой, полный досады и злобы.

Вскоре они выбрались. Но не из леса, как надеялись, а к убогой, полуразваленной хижине, сложенной, казалось, из прутьев и веток между трех росших рядом деревьев. У входа, завешенного звериной шкурой, поджидала чуть сгорбленная старушка с редкими седыми космами и испещренным морщинами лицом. Одну руку она прятала прижатой к животу под лохмотьями и тряпьем, а другой приглашала войти.