И эклиотики, и цнои считали карги божественными осколками тела Шенкарока. Их религиозные взгляды совпадали почти во всем, кроме предназначения камней. Удивительно, как одна идея может развести людей, плывущих по течению веры в одну сторону, на разные берега.

Кто-то из простого люда принимал точку зрения религии, а другим же было насрать, откуда и зачем падают карги. Поэтому Ри помалкивал.

— А как обнаружили, что при ударе гвирта о пуру высекается искра? — спросил Ри у Инзимы, сидящего у костра.

— Случайно. Как и все полезные вещи. А цнои как добывают огонь?

— Не добывают. Сохраняют.

Инзи удовлетворенно хмыкнул: так и думал.

— Тебе лучше поспать.

Ри повернулся на бок и закрыл глаза. Сквозь убаюкивающий треск поленьев и такой разный храп охотников он слышал равномерное дыхание Гиз-Годолла, тревожное и терпеливое. Постепенно среди прочих звуков осталось лишь оно. И в какой-то момент вздрогнуло, оторвалось с места и стало приближаться. Тронуло за плечо.

Ри вздрогнул и проснулся. Инзи тряс за плечо:

— Пора.

Ветер стал сильнее. Над лесом слегка бледнела дымка рассвета.

Поплескав в лицо холодной водицы, Ри взбодрился, согнав остатки сна, поежился и, подбросив дров в костер, решил пройтись по развалинам.

Подобные места жительства назывались селитьбами: небольшие, на несколько семей, обычно на излучине реки, у леса. Ри различал стены от жилых помещений и стены хозяйственных построек, более тонкие и ненадежные. Кровли не сохранилось ни на одном из десятка разрушенных домов. Внутри еще не успела прорасти трава, хотя полы были земляные. Переломанные полки, разбитые глиняные горшки и кувшины валялись хаотично. В одной из комнат, откинув ногой деревянный ящик, Ри обнаружил детский череп с пробитой дырой в верхней части. Эта находка отбила всякое желание продолжать обследование.

Он вернулся к спящим и отошел в другую сторону проведать лошадей.

Лес теперь не дышал, а равномерно гудел. Звук доносился с ветром, проникал под распахнутый плащ, обшаривал карманы и рукава, трепал за медную булавку. Нащупал тепло прозрачного камня в спрятанном холстяном мешочке. И отпрянул. Сейчас лес не казался живым и опасным, а лишь любопытным и, пожалуй, немного диким.

Ри попытался спеть в тональность с лесом, но получалось плохо. Песня Гиз-Годолла проникала в кровь, студила ее и замедляла. Песня Гиз-Годолла раскачивала тело, дурманила голову. Тихий вой сотен ностальгирующих по былой свободе глоток. Заунывный скрип тысячи могучих стволов, повидавших больше, чем любой из ныне живущих.

Ри поежился и вернулся к костру. Подправив догорающую головешку, прилег рядом с Инзимой, под бочок. Борьба со сном была безнадежно проиграна — веки щипали, в глазах двоилось и плыло в дымку. Грудь сдавливало, тыкало чем-то жестким и тяжелым. Пелена сгущалась и ухала. Фыркала горячей влажной псиной. А потом что-то ухватило за ногу осторожно и крепко и потащило прочь.

Ри открыл глаза и в ужасе замер. Все его тело оцепенело и через мелкую дрожь пустило корни страха. Он ясно почувствовал, как кожа холодеет и отмирает. Оперевшись одной лапой о грудь Рийя, над ним возвышался волк. Зверь оттащил Ри недалеко, а теперь принюхивался и фырчал. Сильно не надавливал, словно понимая, что запросто сломает человеку ребра, если того пожелает. В здоровом глазу хищника отражался огонь, а в бездонной дыре по соседству — багровое марево. Каждый волос на морде лоснился и больше походил на жесткие иглы. Дышало животное спокойно, уверенное в своем превосходстве.

В поисках помощи Ри немного скосил взгляд, стараясь не крутить головой. Волк беззвучно оскалился, обнажив клыки величиной с человеческие пальцы, и вдруг отпустил свою жертву, отошел на несколько шагов. Ри не посмел смотреть ему вслед, но слышал, как зверь остановился, тяжело дыша, словно раздумывая, а затем прыгнул в сторону леса и исчез в темноте.

На лбу Ри выступила холодная испарина. Он медленно повернул голову, все еще боясь начать дышать.

Охотники безмятежно спали, похрапывая. Мат дергал ногой. Инзи бормотал. Кос лежал на спине и не шевелился. Но Лодисс все видела. Она лежала на боку и смотрела на Рийя немигающим, застывшим от ужаса взглядом. В глазах дрожали слезы бессилия и отчаянья. Ри всхлипнул, дыхание срывалось мелкими частыми тиками. Ло приложила палец к губам и отвернулась. Ри был уверен: она, как и он, до самого утра просто онемела, и вслушивалась, как их сердца безропотно пытались улечься в свои уютные гнездышки. Но вот только у них ничего не выходило.

* * *

Инзима проснулся первым, сладко зевнул, шутливо пожурил Ри за якобы проваленную смену и принялся будить остальных. Но двое свидетелей ночного кошмара лишь притворялись спящими. А когда встали — притворялись спокойными, боясь даже взглянуть друг на друга. Но уже тогда Ри заподозрил, что небогляд понимает больше, чем он. Иначе почему она попросила молчать?

Ри отправили на родник за развалинами набрать полные бурдюки воды. Ему было трудно сосредоточиться на чем-то другом. Ноги не слушались. Взгляд рассеянно блуждал по окрестностям. В нос проникала сырость заиневшей гнили. А из головы никак не шло ночное происшествие. Зачем приходил волк? Почему не убил их? Что задумал?

И только предстоящая охота перетягивала поводья угрожающей опасности и заставила понемногу отвлечься. Возьмут ли его с собой или оставят сторожить лошадей? Когда Ри вернулся, то сразу понял: охотники как раз совещались насчет этого. Никаких сюрпризов: Кос и Матаара недовольны, Инзи нервничал, а Ло нацепила любимую маску безразличия.

— Я не знаю, где тебе будет безопаснее, — высказал Кос, проверяя снаряжение, — с нами или тут. Если останешься — смотри в оба. Если пойдешь — держись Ло. В любом случае — никто тебя не защитит.

— Я с вами, — твердо заявил Ри. Он не желал оставаться один, даже если этот выбор означал более опасный путь.

— Инзи, выдай ему свои пустые кукри. На всякий случай.

Как только Ри принял оружие, в душе возникла искра благоговения. Она грела и разжигала непривычную ауру, успокаивающую трепет и придающую уверенность, какой он ранее не испытывал. Лезвия ножей были испещрены язвинами и расширялись в месте изгиба. Осмотрев кукри, он вернул их в ножны и заткнул за пояс.

Охотники вставляли гвиртовые пластины в специальные кармашки в одежде, закрепляли их, перепроверяли, подтягивали друг другу застежки и веревки. Защитные пластины покрывали почти все тело, в некоторых, особо уязвимых местах, даже в два, а то и три слоя.

Кос, нежно потрепав за гриву своего коня и прошептав тому что-то на прощанье, обвел взглядом подопечных, вздохнул и начал вещать:

— Друзья мои! Это тот самый момент, которого мы так долго ждали. Охота позади, но, увы, не для нас!

Голос его нарастал эмоционально и по громкости:

— Мелин ждет в Гиз-Годолле! А вместе с ним и испытание, к которому каждый из нас был готов с самого начала. Может быть и лучше, что желтый карг упал сейчас, когда большинство охотников на пути домой или спят в пьяном угаре. Это большая редкость и большая удача! И мы своего шанса не упустим. Калун не ровня нам! Покажем ему, что значит настоящая хеллизия! Разделаем сопляков и заберем мелин! Хеллизия ин сэкта!