Впервые за два дня, прошедших с момента нападения на Энфис, Ри почувствовал опасность, окружающую его. В пустых голодных глазницах обугленных стен, зависших и готовых поглотить, за каждым булыжником, под каждой травинкой пряталась лютая и завораживающая своей неизбежностью опасность.

Конечно, он испытывал ее и когда впервые увидел спасших его охотников, и по дороге, боясь, что дядя в любой миг может нагнать, и в Атаранги, в набитой головорезами забегаловке, но то была опасность туманная, жидкая и неосязаемая. А сейчас она даже трогала его, гладила по волосам и спине, только не успокаивая, а предупреждая: «Я здесь, рядом, всегда была и буду».

Ло пришла с добычей незадолго до возвращения остальных. Ри решил больше не надоедать с расспросами, вместо этого он уверенно забрал тушку, нож, который Ло приготовила, и в несколько точных, выверенных движений, снял шкуру и выпотрошил животное.

Он мог сделать это с закрытыми глазами, даже без ножа, используя лишь подручные средства. Отец многому успел научить. Не научил лишь тому, как справиться с предстоящим одиночеством. А уж разделать зайца — это легко.

Ло опомниться не успела, а тушка уже жарилась, нанизанная на длинную спицу, которая нашлась в той же поклаже, где были и другие снасти для разведения костра и приготовления еды.

Трое охотников завалились к костру, потирая от предвкушения трапезы животы, и расселись на паре бревен.

Кос поведал, что как минимум еще один отряд расположился на ночлег в паре сотен шагов к западу. Отряд Калуна и примкнувшие к нему вольнонаемники — расходный материал. Калун — охотник из принципиальных, и хитрость была одним из основных его принципов. Насколько Кос знал, вооружены они были полегче, но выигрывали числом. Выступают на рассвете. И конечно же, знают о соперниках. Без боя карг не сдадут.

— Мелин все еще там, — доложил о своей разведке нюхач. — Я нашел подходящую нам тропу.

— Отлично, — похвалил командир. — У меня есть план. Нужно хорошенько выспаться. В дозоре Инзи и Ри. Делите, как хотите, но чтоб ни одна живая душа не потревожила наш сон.

Инзиме хватило ума не перечить.

— Есть и плохие запахи… — добавил Матаара. — Они тоже ищут.

— Они? — переспросил Инзи, вцепившись в бревно, на котором сидел. — Имеешь в виду…

— Да. Волки.

Кос отмахнулся:

— Ничего они не найдут. А к утру улягутся спать. Не о том беспокойся.

Видно было, что Мат не разделял уверенности командира в безобидности зверей Гиз-Годолла.

— Это еще не все, — еле слышно выговорил нюхач. Он казался растерянным. — В лесу живет человек…

— Человек? — пришла очередь изумлению Коса.

— Но не совсем, — поправился Мат. — Не знаю, как объяснить. Иногда запах такой яркий и четкий, но выразить его словами не получается. Это человек… переставший быть человеком.

Все смолкли и безотрывно наблюдали за тем, как Ри переворачивает тушку зайца, уже знатно подрумянившуюся и источающую ароматы.

— А мне вот интересно, — вдруг встряла в разговор Ло. — Что для тебя значит «быть человеком»? — В голосе сквозило пренебрежение, да такое, что даже Ри заметил: терки с Матом у них давние.

— Лодисс! — Кос попытался унять небогляда. — Да под это описание каждый второй в округе подходит!

— Ну я же не предполагаю вслух, что, может быть, это всего лишь не проигрывать в карглек свою жизнь…

— А что ты делаешь?! — взревел командир охотников.

— Быть человеком, — спокойно и убежденно ответил Мат, — значит желать изменяться.

— Ага! — воскликнула Ло. — Расскажи это своим друзьям, наглотавшимся каргов.

— Они мне не друзья! — не выдержал Мат.

— Хватит! — вскочил Косаль Таг. — Надоели!

Инзи наклонился к Ри и прошептал, чтобы остальные не расслышали:

— Нюхачи и небогляды друг друга недолюбливают. Это везде так. Не обращай внимание.

Далее говорил громко, явно с целью сменить тему:

— А я вот слышал, что в Гавани Гирей богатый люд еду посыпает каким-то серым порошком, и любая жрачка с ним становится вкуснее. Называют тот порошок… эээ… соль! На добычу ходят лучшие из личной охраны рода Гирей. Где то чудо находят, никто не знает. И делиться с простым народом не собираются.

— Да им вообще дела нет до того, что творится в Старых землях, — огрызнулся Кос, но присел и с благодарностью кивнул Инзиме. — Мы тут живем подмышкой самого гнусного отребья Думрока, а они там у себя пьют изысканные Ангимарские вина да мясо солью посыпают.

— А еще говорят, что эклиотики могут заставить карги светиться, и что один такой камень заменяет десять свечей!

— А знаете, почему им нет до нас дела? — брезгливо скривилась Ло, будто ей было противно причислять себя к тем, до кого нет дела новоземельцам. — Вот что мы делаем с их сборщиками налогов?

— Думроку в жопу их налоги! — заорал Кос, по-видимому, общепринятую реплику, и Мат с Инзимой его поддержали воодушевленными возгласами. — За что мы им должны платить?

— А за что они будут делиться своими благами? А? Вот скажи мне, о чем мечтает любой охотник? О мелине? А почему? Да потому что мелин — это возможность попасть в личную охрану Гирей, а там и пожизненное жалование, и вино, и соль… Хаете Новые земли, а у самих нос-то в ту сторону задран.

— Может быть, — рассудительно ответил Кос. — Многие из нас.

— Не знаю ни одного охотника, который не хотел бы лучшей жизни для себя и своей семьи, — отрезала Ло, дав понять, что разговор окончен.

И до тех пор, пока ужин не поджарился, на поляне, среди развалин, поселилось тягостное молчание невысказанного. А когда начали есть мясо, запивая купленным в Атаранги сидром, тишина оживилась, прерываясь довольным бормотанием. Инзи вещал, что и без соли заяц восхитителен, а Кос еще раз предупредил о дозоре. Калун напасть ночью не посмеет, не того он посола, но быть настороже — это хорошая привычка, спасшая множество жизней, и пренебрегать ею не стоит. Так рассуждал бывалый охотник, утолив голод и укладываясь поудобнее.

Инзи вызвался дежурить первым и выделил Ри свое покрывало, такое же, как у Коса: сшитое из разноцветных квадратов с незатейливыми элементами и узорами.

Не успел Ри найти местечко получше и укутаться как следует, как к шуму леса прибавились еще и звуки храпа.

Мат храпел, со свистом вдыхая через нос, а при выдохе выпячивал губы и словно стряхивал с них слюнявое дребезжание. Отвратительно. Косаль Таг спал с внутренним, важным и басовитым храпом. Лодисс Антея, казалось, специально старалась перехрапеть обоих: звонко, будто насмехаясь, но часто ворочалась и утихала.

Небо было усеяно бесчисленными звездами: яркими и тусклыми, скоплениями и одиночками, мерцающими непрестанно. Живое полотно, притягивающее взор и не дающее покоя мыслям. Ри считал небо миром каргов. Они отдыхали днем и суетились ночью. С помощью перемигивания общались. А неугодных, провинившихся ссылали в наш мир служить людям. Изгои. Рабы. Ри никогда вслух не озвучивал свои догадки, потому что боялся, что его поднимут на смех. Или сочтут богохульником.